Я понимала, что ничего изменить не смогу. Не смогу поменять сознание и мировоззрение моих родителей. Для них мнение соседей на первом месте. Они готовы пожертвовать собственным счастьем, лишь бы никто ничего плохого про них не сказал.
- Знаете, три года назад, я пришла к вам сюда с Джаном. Мы с ним хотели уплыть в кругосветное путешествие на яхте, вы нас не поддержали. Накануне вечером и утром я звонила вам много раз, но вы не ответили на мои звонки. Вы обиделись на меня. Тогда мы с Джаном поехали к вам, чтобы поговорить и попали в аварию. В этой аварии пострадал Джан, но на его месте могла быть и я. – Я замолчала, ком в горле мешал дышать, поэтому я сделала глубокий вдох, запасаясь воздухом. – Вчера я пыталась с вами поговорить, вы отказались. Я звонила, вы не отвечали. А сегодня утром мы с Джаном поехали к вам поговорить.
Отец вздрогнул, вскочил с места. Мама подняла на меня полные слез глаза.
- Вы, конечно же, в праве на меня обижаться. Вы, конечно же, правы! Но, отец, жизнь такая хрупкая, такая короткая. Вчера я стояла перед вами, а сегодня утром меня могло не стать. Сейчас я стою здесь, но через час меня может уже не быть.
- Замолчи сейчас же! – закричала мама. – Язык твой вырву и собакам брошу, если еще раз услышу эти слова.
Отец тяжело опустился на стул и обхватил голову руками. Он продолжал молчать, но я знала, что мои слова достигли цели. Мама налила воду в стакан, залпом осушила его и со стуком поставила на стол.
- А ну-ка сядь! – она указала на место, где я сидела минуту назад. Дождавшись, когда я сяду, она встала и вышла.
- Папа – я погладила его по руке, мне так хотелось подойти и обнять его, но я не смела. – Помнишь, ты спросил меня нашла ли я человека, который защитит меня, когда будет гроза. Я тогда сказала тебе, что нашла. Так вот, сегодня я хочу еще раз повторить тебе, что Джан именно тот, кто сможет защитить меня от всех гроз, которые будут в моей жизни.
- Но я помню совсем другое, – голос отца был тихий, едва различимый. – Я помню твое бездыханное тело в моих руках, помню два месяца тишины, когда ты не произносила ни слова. Я помню, как врачи привязывали тебя к кровати, чтобы ты не побежала к этому человеку. – Отец поднял голову и посмотрел куда-то поверх моей головы. – Я все это не могу забыть! Как мне забыть то, что она не хотела жить, отказывалась есть и пить, как забыть то, что мы по осколкам собирали ее разбитое сердце? Как? – мне не нужно было оглядываться, чтобы понять – мама привела Джана. Мне бы очень не хотелось, чтобы Джан все это слышал, но папу было уже не остановить. – Вы и дальше можете думать, что меня волнует только то, что скажут соседи? А я не хочу снова увидеть эти жуткие дни.
Я не могла больше сдерживать себя. Разрыдавшись, как маленький ребенок я обняла отца, прижалась к нему.
- Отец, пожалуйста, не надо!
- Родная моя, доченька моя! Ты же просила меня сказать что-нибудь? Вот я и говорю то, что меня беспокоит.
- Садись, Джан – мама вернулась на место. Но Джан стоял не двигаясь. Я боялась смотреть в его сторону, знала, что сейчас он нуждается во мне не меньше отца. Я разрывалась между этими двумя мужчинами, которые были самыми дорогими для меня. Они оба были частью моей души, моего сердца. Поборов себя, я оглянулась. Я посмотрела Джану в глаза, стараясь вложить в свой взгляд всю свою безграничную любовь к нему.
- Джан, пожалуйста, – беззвучно попросила я и он, услышав меня, подошел ко мне и сел рядом.
- Дети всегда думают, что умнее своих родителей! – мама даже не пыталась скрыть, что зла на нас. – Вы принимаете решения с такой легкостью! Хочу – будет так, а захочу -будет по-другому. Вам даже в голову не придет подумать о нас. Молчи! – она сверкнула глазами в мою сторону, как только я открыла рот, чтобы возразить ей. – Теперь я буду говорить!
Я посмотрела на Джана, который молча слушал маму. По его лицу сложно было сказать, о чем он сейчас думает. Он как будто отстранился, закрылся в себе. Этого вынести я не могла, поэтому вложила свою руку в его и переплела пальцы с его пальцами. Он не реагировал никак, но я не сдалась. Я сжала его пальцы так сильно, что мои собственные побелели и сжимала до тех пор, пока не почувствовала ответное пожатие. Только после этого я подняла глаза на маму.
- Мы с отцом не такие образованные как вы, мы простые люди. Но мы прожили долгую жизнь, поэтому знаем ее лучше вас. Джан, – она повернулась к нему – завтра вечером жду вас с отцом, будете просить руки Санем! А пока она поживет дома. После свадьбы можешь забрать ее куда угодно. Все будет согласно традициям и по нашим обычаям. Это ясно?
- Нет! – в один голос ответили мы с Джаном.
- Что значит «нет»? – подал голос отец.
- Нихат бей, Мевкибе ханым – Джан откашлялся – Я уважаю ваше желание соблюсти традиции и обычаи. Но я не хочу жениться под давлением. Решение жениться на Санем будет только моим решением.
- Как это? – мама удивленно переводила взгляд с Джана на меня.
- Мама, до сих пор мы делали все под давлением. Возможно, если бы не было этого давления со стороны окружающих, не было бы и всего того, что нам пришлось пережить. Вы вините Джана в том, что он уехал на год и оставил меня. Но он не виноват ни в чем, он такая же жертва обстоятельств, как и я. Йигит сжег мой дневник и обвинил Джана в этом. Он никогда не был инвалидом, это все выдумка, чтобы разлучить меня с Джаном и удержать рядом с собой.
Три пары глаз уставились на меня с недоверием. Они решили, что я сошла с ума и наверно со стороны это так и выглядело. Но я должна была все им рассказать. Я не могла допустить, чтобы они во всем винили Джана.
- Ребенок, ты в своем уме?
-Да, мама, это правда. Он мне сам признался недавно. Но дело даже не в этом, – я не знала, как найти нужные слова. – Я не хочу, чтобы вы обвиняли Джана в том, в чем он не виноват. Решение о свадьбе мы примем тогда, когда придет время. Сейчас я прошу вас понять нас, поверить нам.
- Мевкибе ханым, пожалуйста, поймите меня. Я не против женитьбы. Но я не могу допустить, чтобы кто-то принудил меня к этому. – В комнате повисла тишина. Джан повернулся к отцу – Брат Нихат, я сейчас ремонтирую дом, нужно немного времени для того, чтобы все завершить. Как только все закончу, я даю вам слово, мы придем с отцом просить руки Санем. Но я не могу согласиться на то, чтобы Санем осталась здесь, в ожидании. Прошу, поймите меня.
- Сколько тебе нужно время? – после недолгого молчания спросил отец.
- Две недели.
- Хорошо, у вас две недели и ни день больше.
Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я вскочила и обняла отца. Возмущенные возгласы мамы утонули в моих радостных воплях. Отец обнял меня и повернулся к маме:
- Мевкибе, почему они так быстро выросли? Почему они не могли еще немного остаться маленькими?
- Ничего, Нихат. Дай Аллах нам дожить до тех дней, когда к ним придет их дочь и скажет: «Мама, папа, я люблю этого молодого человека и хочу жить с ним. Свадьбу не хочу»!
Джан посмотрел на меня, и его взгляд был таким затравленным, что я не смогла сдержать улыбку.
- Улыбайся, улыбайся, – пригрозили мне мама. – Увидим кто потом будет улыбаться.
Джан
До агентства мы доехали молча, я не мог взять себя в руки настолько, чтобы отвечать на редкие вопросы Санем. Время от времени она делала попытки заглянуть мне в лицо, но я отворачивался, поэтому она сдалась. Что я испытывал? Бешенство! Первый раз в жизни я был всего в шаге от того, чтобы убить человека. И этот последний шаг я не мог сделать не потому, что мне не позволяли мои моральные устои, а потому, что этого человека не было рядом. Он был очень далеко. Но не только Йигит меня беспокоил. Была еще другая причина – Хюма ханым. Я много думал и не мог понять, что связывает этих двоих. Теперь мне стало понятно, что – ложь! Придуманная кем-то одним, но осуществленная обоими. Я гнал от себя эти мысли, чтобы вконец не разочароваться в женщине, которая являлась моей матерью. Но чем больше я отгонял их, тем навязчивее они становились.