В турецкое представительство ассоциации я представил свой новый проект, который был посвящен Индии. Проект утвердили, и получив на этот раз долгосрочную рабочую визу, не без помощи ассоциации, я вернулся в Индию.
Все это время мысли о Санем не покидали меня. Я вспоминал о ней часто, но увы, не как о своей любимой. Я не помнил той любви и давно уже перестал себя мучать. Я доверился судьбе, и судьба сегодня меня привела в Дели, в отель, где я услышал имя, всколыхнувшее во мне те немногие воспоминания, которые у меня были о Санем. Как-то странно заныло сердце. Я не понимал свою реакцию на это имя. Наверно нужно возвращаться домой, я скучал по папе и Стамбулу. Закончу с этим делом и поеду домой, я принял решение в один миг. Сам удивился своей решительности и категоричности.
— Конечно, конечно — знакомый голос вырвал меня из раздумий. — Намастэ!
Я оглянулся на голос и увидел девушку, которую звали Санем. Передо мной стояла девушка в алом, расшитом золотом, сари, в индийских украшениях. Она не была индианкой. Это была Санем, в этом у меня не было ни капли сомнения. Эта улыбка, которая могла лучше солнца осветить день, ее невероятная энергия, которая захватывала тебя и брала в плен, ее глаза, в которых сейчас плескалось счастье. Передо мной стояла Санем, такая знакомая мне и такая чужая. Я непроизвольно потянулся к фотоаппарату и сделал несколько снимков. Вспышка на несколько секунд ослепила ее, она покачнулась. Улыбка сошла с ее лица, она замерла, огляделась. Прошлась по мне невидящим глазом, потом потрясла головой и снова вернулась эта потрясающая улыбка.
— Намастэ! — звонко пропела она, вложив маленький яркий мешочек в руки проходящей мимо туристки. Я стоял и завороженно смотрел на нее, борясь с желанием окликнуть ее. Но я этого не сделал, потому что она меня не узнала. Ее память оказалась еще короче, чем моя. Я смотрел на нее и внутри меня поднималась волна. Сожаление, потрясение, возмущение… Все сразу я почувствовал, глядя на эту потрясающую девушку, которая делилась своим счастьем с совершенно незнакомыми людьми. Они заряжались ее настроением, ее радостью. Глядя на нее, я понял, что потерял в жизни очень многое, наверное, самое главное.
Да, уж, Джан! Собирайся, брат, домой.У тебя уже крышу сносит.
Я подошел к Санем и протянул руку. Не глядя на меня, она вложила в мою ладонь маленький яркий мешочек, лучезарно улыбнулась и сложила руки в приветствии. Она на самом деле меня не узнала? Или не захотела узнать?
Я стоял под душем и наслаждался тем, как огромное капли беспощадно лупила меня по спине. В голове я снова и снова прокручивал то, что произошло внизу. Почему я не окликнул ее? Почему? Да потому, что струсил. Потому, что мне не хотелось возвращаться туда, где мы с ней остановились. Может быть я безумно любил эту женщину, да и не любить такую красавицу было просто невозможно. Но я не помнил эту любовь и ненавидел себя за это. Каждый раз, когда я пытался вспомнить и не мог, я понимал какое я малодушное ничтожество.
Я вышел из душа и не вытираясь лег в кровать. Ночи тут душные, даже кондиционер не спасает. Все равно через минуту я буду весь мокрый. Мысли путались в голове, я не успевал за ними. Вопросов было слишком много, но все они остались без ответов, я провалился в сон. Слишком утомляла меня эта жара. Последнее, что я услышал перед тем, как заснуть была музыка, которая доносилась снизу. А потом темнота.
Я почувствовал прохладу и подумал, о том, что зря я направил кондиционер на себя, так и заболеть можно. Но потом понял, что это был не кондиционер. Это была просто зима в Стамбуле. Я сидел на веранде ресторана и завтракал с Санем. Она сидит передо мной в черном пальто и с грустной улыбкой на лице:
— Санем, ты сняла кольцо? Ты его сняла, потому что оно кололо?
— Я это кольцо до конца жизни не сниму — Санем гладит меня по щеке.
— Я тебя съем — от избытка нежности к этой невероятной девушке, я действительно готов ее съесть. — Я тебя очень люблю. Я с ума по тебе схожу — я целую маленькие ручки моей девочки и чувствую себя самым счастливым человеком на земле. Именно так я чувствовал себя, когда держал ее руки в своих руках. — Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Я хочу уже пережить эти ненужные формальности и процедуры.
— Я тоже — Санем с грустью смотрит на меня — я тоже всегда хочу быть рядом с тобой.
— Когда я засыпаю и просыпаюсь, дома на работе, всегда хочу быть рядом с тобой…
— Что ты говоришь, Джан?— смутилась Санем.
— Душа моя, единственная моя, любовь моя, мое все! Я тебя очень люблю! — слышу я свой голос и не верю, что я это произношу. Я смотрю на все происходящее со стороны, как зритель из ложи.
— Когда ты говоришь так сладко, называешь меня любимой, единственной у меня внутри все болит — улыбается Санем и придвигается ко мне….
Я наклонился и поцеловал ее в губы, потом поцеловал ее руки. Неожиданно Санем наклонилась и нерешительно прижалась губами к моим рукам. Потом стыдливо огляделась вокруг, будто испугалась, что кто-то нас увидит. У меня внутри все перевернулось. Я был готов умеретькаждый раз, когда она так стыдливо и невинно проявляла свою нежность и любовь.
— Наша свадьба превратится в индийскую свадьбу.
— Индийская свадьба – подхватил я тему, пытаясь подбодрить Санем. — Как тебе подойдет. На лбу еще красная точка, еще и взгляд такой, танцы, костюм традиционный. Ты, несомненно, зажжешь — Санем изобразила индийский танец — Я не смогу насладится тобой…
— Я не смогу насладиться тобой — я проснулся от своего собственного голоса. Я лежал весь мокрый, сердце гулко стучало в груди.
Что это было, откуда это все взялось? Неужели это все было на самом деле? Или просто я сильно впечатлился сегодняшним вечером. Я закрыл глаза и снова попытался уснуть, но в голове крутился мой странный сон, он не давал мне покоя. Мне жутко захотелось выпить, но совершенно не хотелось одеваться и спускаться в бар. Я закрыл глаза и слушал музыку, доносящуюся снизу. Перед глазами стол один образ: Санем в индийском наряде, танцует вместе со всеми и счастливо смеется.
====== Встреча. Часть 3 ======
Санем
Я вернулась в номер под утро. Стараясь создавать как можно меньше шума, я пыталась освободиться от сари, которое не хотело выпускать меня из своих объятий. Спать мне придется всего часа три, не больше. Нужно как можно меньше сил и энергии потратить сейчас, они мне пригодятся утром, когда я буду себя выгонять из постели. Я еще раз порадовалась тому, что сообразила снять браслеты и остальные побрякушки еще в лифте. А то точно разбудила бы Моник.
Вспомнила про соседку и настроение упало. Зря, конечно, я поторопилась и поселилась вместе с ней. Я ее явно раздражала, она меня ревновала к Жаку, хотя для ревности не было никакого основания.
Я кое-как скинула с себя нижнюю юбку и топик и, натянув футболку, рухнула в кровать. Я провалилась в сон через секунду после того, как моя голова коснулась подушки. Даже во сне, находясь под впечатлением сегодняшнего дня, я пела и танцевала, встречала у входа гостей. А потом была вспышка фотоаппарата, я повернула голову и как в замедленном кадре переводила взгляд от одного гостя к другому. Мой взгляд остановился на молодом человеке, которого я не могла узнать, хотя была уверена, что я его знаю. Он стоял и смотрел на меня. Высокий, широкоплечий, с короткой стрижкой и легкой щетиной на лице. Он улыбнулся, и я увидела две ямочки на щеках. Я перевела взгляд на его губы, мое сердце сжалось от тоски.
Я проснулась в один миг, как от толчка. Сердце бешено стучалось, пытаясь вырваться из груди. «Санем, успокойся, очнись уже. Ты в каждом мужчине видишь его, но это исключено. Он просто не может быть здесь. Что ему тут делать? Он наверняка в Лондоне с Полен, или в лесах Амазонии с Джейдой. Хотя вполне возможно, что он где-то в горах с Айче».
Я смахнула слезы и встала с кровати. На негнущихся ногах я направилась в сторону ванны, хотелось освежиться и прийти в себя. Но вода в кране была теплой и не принесла облегчения. Вернувшись в комнату и стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Моник, я открыла штору. На фоне восходящего солнца, в небе парили орлы. Моя душа рвалась к ним, мне тоже хотелось расправить крылья и улететь навстречу солнцу.