И смерть придет
И на смерть осудит;
Не надо
В грядущее взор погружать.
— Да иди ты… — я скривился. — Еще ты тут будешь вякать.
— Резиновое изделие номер два ты, Сереженька.
Я выпучил глаза. Хотел ответить что зеркало может хлебальник свой завалить, но тут лифт грохнул и двери открылись. Вышел на автомате.
— Иди, иди... Охранничек. — донеслось мне вслед, двери закрылись, и лифт уехал куда-то вверх.
А ведь не все так хорошо, как мне казалось.
В полной прострации догреб до комнаты охранников, сел на стул и стал обдумывать увиденное. Ничего путнего в голову не приходило. В дверь деликатно постучали, я подпрыгнул от неожиданности.
В комнату просунулся Федор, местный уборщик - неказистый серенький мужичок маленького роста в фуфайке, весь заросший, как чучело. Волосы торчали во все стороны, борода с усами не стриглись ни разу, даже руки у Феди были густо покрыты волосами. Мы сдружились с ним во время ночных смен, днем я его не видел. Жил Федя тут же , при институте, правда в гости он не звал, но регулярно наведывался ко мне в охранную.
В жизни Федор больше всего любил две вещи - выпить и детективы. Книги он брал в местной библиотеке, а сериалы и фильмы смотрел в кабинете у Кристобаля Хозевича. Там был интернет и кабельное. Потом он пересказывал мне все события, что происходили в детективе, причем умудряясь не раскрывать тайну преступления до конца рассказа.
— Сереж, ты это… Не спишь? — Федя просочился к столу и достав откуда-то из-за спины бутылку коньяка в фигурной бутылке, махнул ей в сторону полок. — Достань стаканчики. Ты чего это не весел, буйну голову повесил? Али кручина какая, аль печаль-беда?
— Лучше бы я спал, Федя, лучше бы я спал. — стаканчики быстро нашлись, коньяк был разлит и выпит. Внутри потеплело. — Такое только во сне и увидишь.
— А что ты видел? — хитро прищурился уборщик.
Сначала я решил, что ничего рассказывать не буду. Наплел, что опять Наину видал. С Бессмертным. Бухими и танцующими под Криса де Бурга. Леди ин ред.
Федор мне поверил и рассказал, как пару лет назад Бессмертный Константин Непомиранцевич, он же Кощей, комфортно содержащийся в стенах института в качестве вечного заключенного, решил, что новые технологии ему очень интересны, и выпросил у завхоза Камноедова магический урок по освоению интернета и моноблок.
Когда просвещаться насчет событий в современном мире вечному надоело, он зарегался в Тиндере. И стал соблазнять молодых девственниц, суля им златые горы и царство в придачу. Короче, снова принялся за свое. Похищать девиц давно было невыгодно, ибо закон стоял на страже похищаемых. Да и ограничение свободы накладывало свои условия.
В общем, два месяца приманивал он к воротам института толпы девушек, рассказывая, что он профессор, именитый причем. Когда его спрашивали про возраст, он отвечал, что к науке, которой он в данный момент представляет, это не имеет никакого отношения. Но - 38. Девственницы валили толпами, блуждали вокруг бетонного забора, знакомились между собой, создавая группки по интересам.
Закончилось все неожиданно. Одним вечером, Наина Киевна пришла к своему дорогому другу и застала его весело скалящимся в камеру. На той стороне скайпа сидело милое создание лет 22-ух, кокетливо наматывающая локон на пальчик. Разговор велся фривольный, даже можно сказать, на грани фола. Обсуждали кому что нравится в телах друг друга. Кощей поблескивал обильно намазанной маслом кожей, обтягивающей ребра и лысиной, а девица розовыми сисечками.
Сумка с самогонкой полетела в голову изменщику, закрутились черные вихри, монитор взорвался, метнув сноп искр, кабель оплавился, мебель сгорела вся к чертям, только обескураженный вечный стоял посреди разрухи, прикрывая причинное место и вопя: “ Наинушка, ты все не так поняла!” Потом они страстно мирились, но интернет отныне стал под запретом.
Коньяк, все же, напиток для разговоров. И меня понесло. Я рассказал Федору, как сходил в подвал и кого там увидел. Что теперь мне страшно. Я-то думал, что если институт волшебства, то они поиском счастья для человечества занимаются. А тут вона как, друг.
— Ааа... Так ты в кадаврошную ходил. — уборщик как-то скис и помрачнел.
— Куда?! Кадаврошную? Это как булошная и шаурмишная? — меня пробил нервный смех.
— Ты, Сереж, не смейся. Тебя там вообще не должно быть. Никогда. Но, раз уж ты видел.
И Федор рассказал мне, что институт уже давно не занимается проблемами счастья, а просто продает свои технологии всем, кто может заплатить. В дозированных, разумеется, пределах. Потому что люди не готовы к тому, что им может дать магия. Почти мгновенно оскотиниваются. Добытое без труда они не ценят, и вскоре воспринимают как данность. Требуют все больше и больше, используют полученные артефакты и заклинания во вред другим, чего быть не должно.