— Разумно.
Оба командующих тихонько рассмеялись. Они понимали, что на самом деле имел в виду Толстяк. Его власть, как и нового немецкого правительства, пока ещё была слаба. Достаточно слаба, чтобы множество хорошо организованных людей нашли шанс перехвата управления вполне привлекательным. Лучше сначала укрепить государство, а потом возвращать солдат.
— Спасибо, Константин. Теперь, дивизия "Нордланд".
— Дивизия СС "Нордланд".
Роммель бесшумно выругался. Он всё-таки надеялся, что эта оговорка сойдёт с рук. Если продвинуть мысль, что это общевойсковое подразделение, а не СС, для них можно было бы добиться лучших условий.
— Наша позиция такова: эти люди остаются гражданами наших стран и должны вернуться к нам. Разбираться, кто военный преступник, а кто нет, мы будем сами, — подал голос представитель Швеции.
Роммель обратил внимание, что Швеция радушно принимает демобилизованных солдат как беженцев. Он догадывался – у этого великодушия будет своя цена, и счёт уже приготовлен.
Русские победили в войне на Восточном фронте, и находились в своём праве. Роммель играл на этом, обращаясь к их гордости. Если шведы попытаются надавить, то споткнутся на первом же шаге. Фельдмаршал прикинул, сколько времени понадобится русским для оккупации Швеции. Судя по количеству техники в радиусе десяти километров от штаба, совсем немного. И ещё меньше, если американцы помогут союзникам и проломят оборону адской зажигалкой. Шведы сильно рискуют, и похоже, даже сами не понимают степени риска.
— Я хотел бы указать, что хотя сейчас людей этой дивизии представляют независимыми правительствами, они попали на службу, когда данные области находились под немецкой оккупацией. А большинство вообще были набраны по призыву в 1945 – 1947 годах. Тогда СС уже не хватало добровольцев.
— Это верно для Норвегии и Дании. Но не для Швеции, — Рокоссовский, откинувшись на спинку кресла, смотрел на шведа, как голодный волк на откормленную овечку.
Роммель подхватил подачу, не давая шведу возможности выпутаться из ловушки, куда тот сам себя загнал.
— Точно-точно, Константин. В дивизии СС "Нордланд" представлены два совершенно различных случая. Датские и норвежские полки в основном состоят из призывников, набранных без учёта их мнения, практически силком. А шведский полк полностью состоит из добровольцев. Они не только сами пошли на службу, но и прилично потратились, чтобы добраться до Германии и записаться.
— Я понял вашу мысль, Эрвин. Вы совершенно правы. Перед нами два разных случая, и мы должны рассудить вопрос с учётом этих обстоятельств.
Сидевший напротив них норвежец глубокомысленно закивал. Он уже понял, к чему идёт, и видел преимущества для своих людей. Датчанин раскрыл было рот, но внезапно передумал. Рокоссовский решил, что норвег пнул его под столом.
— Однако разговор идёт не об их национальной принадлежности, а о служебной. Я просто считаю это неуместным – все тяжкие и позорные преступления, в которых обвиняется дивизия, были совершены на территории России. Я готов признать, что те, кто был рекрутирован силой и под угрозой их семьям, заслуживают некоторого снисхождения. Но добровольцы? С ними только по всей строгости. И тем более, мы никому не позволим перехватить юрисдикцию.
Норвежские и датские делегаты о чём-то перешёптывались. Рокоссовский улыбнулся им:
— Встреча всего одна. Вот эта. Если вам есть что сказать, говорите для всех.
— Прошу прощения, мой маршал, — очевидно, датский делегат был ведущим. — У меня есть предложение, которое поможет быстро решить этот вопрос. По крайней мере, часть его. Наши правительства признают требование вашей юрисдикции над нашими гражданами, служившими в немецких вооруженных силах. Мы также признаем, что поведение дивизии, в которой они служили, заслуживает законного наказания. Однако, вместо того чтобы пытаться отделить агнцев от козлищ, мы предлагаем рассматривать дивизию в целом и приговорить оба наших полка к умеренному режиму и работам по восстановлению ваших городов. Взамен на это согласие мы просим, чтобы представителям нашего правительства разрешили оставаться на связи с пленными, и они могли, скажем, два раза в месяц отправлять домой письма. И чтобы их труд шёл в зачёт репараций, которые Россия может на нас наложить. Наши люди будут работать намного лучше, чувствуя, как их усилия дают стране прямую выгоду.
Рокоссовский медленно кивнул. Это был хороший компромисс, очень выгодный для России. Полная юрисдикция над пленными, без оглядки на требования любой другой страны. Учитывая невероятное смешение национальностей в дивизиях СС, именно этого хотел президент Жуков. За преступления против России и русских должны наказывать русские. Иначе не было никакой уверенности в наказании вообще.