Мужчины молча присматривались друг к другу. Наконец Идом улыбнулся и выпустил руку Габриела.
— Я должен был догадаться, услышав фамилию вроде Кайли. Коренной австралиец?
Габриел кивнул:
— Предки из Аранды. Я родился в Лендинге.
— Ах да. Да. Красивое место. Никогда там не был, но… слышать слышал. Простите мое любопытство. Мои родители были с Тасмании.
Идом повел их в соседнюю комнату, которая явно служила ему кабинетом, и жестом пригласил садиться. Сам он осторожно опустился в кресло напротив. Поймав взгляд Изадоры, уставившейся на скелетную сбрую, уходящую по тыльной стороне его рук в рукава, Идом сказал, когда женщина смутилась:
— Не беспокойтесь. Это врожденное состояние. Без неё, — он показал на сбрую, — я сидел бы в инвалидной коляске.
— В чем?
— Инвалидной… ах… да, вы, должно быть, никогда не видели таких. Примитивное средство передвижения для людей, неспособных ходить.
«Инвалидная… коляска?»
Изадора удивилась, почему он не вылечил свое заболевание с помощью генной инженерии, как сделал бы любой нормальный человек? Тем не менее она поймала себя на том, что сочувствует Идому.
Габриел остался стоять и медленно осматривал комнату. Ее стены были увешаны старинными двухмерными фотографиями. На одной стене красовались два длинных тонких копья, а под ними — более короткие, крючковатые деревяшки. На другой висело несколько грубых деревянных пластин, изогнутых в середине под прямым углом.
— Я слышал, у вас возникли трудности с администрацией, — сказал Идом. — Примите мои извинения. Вчера у меня был один из этих занудных репьев из юридического отдела и велел не иметь с вами ничего общего. Все толковал о возможном гражданском иске. По-видимому, они сказали то же моим помощникам. — Инженер помолчал. — Как я понял, вы не планируете ничего такого? — осторожно поинтересовался он.
Габриел покачал головой:
— Нет времени, нет средств, нет склонности.
— Так я и думал. — Человечек явно был рад, что его вера в людскую природу подтвердилась. — Насколько я могу судить, они делят весь человеческий род на две категории: истцы и ответчики, — произнес он, обращаясь к Изадоре. — Но все же чем я могу быть вам полезен?
Габриел поджал губы и с минуту изучал Идома. Казалось, он подбирает слова.
— Это насчет той ночи, когда погибла моя сестра, — сказал наконец землянин.
Идом опустил глаза.
— Конечно, конечно… я соболезную. Однако вы должны понять, что тут ничего нельзя было сделать. Ничего.
— О, я понимаю. — Габриел успокоительно поднял руку. — Не беспокойтесь. Просто… гм-м-м… — Он полез в карман, вздрогнул, полез в другой и наконец умоляюще посмотрел на Изадору, которая уже протягивала ноутбук. — Спасибо, — пробормотал землянин, беря его у нее из рук. — Вы не посмотрите для меня кое на что?..
Они вывели файл на большой настольный экран Идома. Глаза инженера расширились, когда возник план Рейнер-парка.
— Я… Где вы это взяли? — Он казался ошеломленным.
— Из ноутбука моей сестры.
Идом наклонился и пару секунд рассматривал экран.
— Да, так я и думал. Здесь и близко нет полных планов. Начнем с того, что детали даны только до квадратного метра или около того, поэтому нет никакой фактической информации о техническом оборудовании. И есть масса вещей, которые просто не показаны.
Габриел перебил его:
— Мне просто любопытно… что не показано на этом плане? — Как я сказал, ничего, что размером меньше квадратного метра. И жизненно важные вещи: системы безопасности, сигнализация, все такое. И конечно, решетка Икарова поля, — добавил Идом. — Это самый охраняемый секрет на Кьяре. Думаю, не наберется и полдюжины человек, которые знают местонахождение трех городских генераторов или хоть десятую долю расположения решетки. А что касается парка, то никто не знает ВООБЩЕ! И это же относится к дублирующим системам, сигнализации — массе всего. Габриел нахмурился.
— А те, кто его строил?
— В тех редких случаях, когда были нужны люди, принимались специальные запутывающие меры: вы знаете, над чем работаете, но не знаете, как туда попали, и все плотно закрывается, когда вы уходите. Остальное делалось запрограммированными автоматами, которые депрограммировались в конце каждого дня мной лично.
Идом посмотрел на Габриела, вид у которого был скептический.
— Поверьте, — убеждал инженер, — если есть что-то, к чему никто — никто! — на Торе не относится небрежно, так это Икарово поле. Отклонение на одну десятитысячную «g» в любую сторону — и все сирены здесь взвоют так, как вы никогда не слышали! Пойдемте, — сказал он, вставая из-за стола. — Пойдемте посмотрим на контрольный пост.
Хромая, Идом провел их по коридору к неподписанной двойной двери кремового цвета. Левый глаз инженера вспыхнул на миг красным светом, когда лазер сканировал его сетчатку.
— Входят трое.
Дверь отъехала, и они вошли в нервный центр Рейнер-парка.
Контрольный пост был одного из тех трудноописуемых бежевых цветов, которые выглядят как смесь всех остатков из завалявшихся в гараже банок с красками. Вдоль стен стояли мониторы и пульты с рычажками и кнопками, назначение которых не поддавалось дедукции. Большой экран на одной стене показывал участок парка возле Часов Чандры. Однако самым грандиозным зрелищем был потолок, который представлял голографическую проекцию всего парка. Он был усеян крошечными красными огоньками, некоторые из которых двигались. Изадора без труда догадалась, что они изображают людей и животных. Пять техников медленно обходили комнату, проверяя приборы. Одним из них была Джейл Найквист. Она ухмыльнулась Габриелу.
— Добро пожаловать в настоящий Рейнер-парк, — улыбаясь, сказал Идом и опустился в кресло, которое парило в полусантиметре над полом на каком-то отталкивающем поле.
Габриел восхищенно уставился на потолок.
— Вот черт, — пробормотал он, его глаза метались туда и сюда. — Красные огоньки — это люди, да?
— Верно. — Идом наблюдал за реакцией своих гостей с явным наслаждением. — Вот отсюда мы все и контролируем. — Он передвинул свое кресло к центральному столу-пульту. — Опыление цветов, температуру, влажность, состав почвы, даже сколько килограммов мусора собрано роботами-уборщиками в каждый конкретный день.
— И животных, их передвижение и так далее, — подхватил Габриел.
Лицо Идома вытянулось, а голос стал сухим.
— Все животные — генинжи, лицензированные и имеющие сертификаты безопасности, — натянуто сказал он.
— А вы не большой поклонник генинжей, — заметил Габриел.
— Это не я решил. Генинжей выбрал мистер Рейнер.
— Угу. — Габриел снова взглянул на потолочный дисплей. — И вот так вы проверяете, не остался ли кто в парке на ночь?
Идом покачал головой:
— Нет-нет, у нас автоматические счетчики на входе. Они считают входящих и выходящих и поднимают тревогу при любом расхождении в момент закрытия. Конечно, у нас по всему парку стоят и инфракрасные датчики, и датчики движения, но из-за всех этих деревьев и прочей растительности — а также животных, как бы их ни контролировали, — могут возникать ошибки.
— Значит, в ту ночь счетчики не работали, — сказал Габриел.
Идом мрачно кивнул. Его хилая рука сжалась в кулак и мягко застучала по пульту.
— Да. Они не работали. У нас возникла проблема с двумя системами безопасности, и мы закрыли целый участок сети для ремонта. Конечно, наблюдение по-прежнему велось, вручную, через камеры, но… парк большой. Глупец, — прошептал он себе. Изадоре показалось, что инженер пытается сдержать злость, — Глупец, — повторил он.
— Кто дежурил той ночью?
Идом перестал постукивать и в упор посмотрел на Габриела.
— Я, — угрюмо ответил он. — Я был… ответственным лицом. Я работал с Джейл Найквист и Абдалом Халалом. Мы пытались разобраться с поломками. Вы должны понять, что в любой новой системе, вроде этой, обязательно найдется что-то, что было упущено. Маленькие… проблемы, которые надо улаживать. Это нормально. Это в природе инженерного дела. А то место, где она погибла, находится на другой стороне парка, почти в трех километрах отсюда. Даже если бы мы увидели ее, мы бы не успели до нее добраться, чтобы что-нибудь сделать.