Изадоре послышались в голосе Идома почти что нотки мольбы.
— А в этой комнате все время кто-то был?
— Конечно! Не считая двадцати минут, когда Джейл и Абдал проверяли сеть за коридорной панелью, мы все трое все время были здесь. Но без счетчиков… она была просто точкой.
Идом поднялся и перешел к контрольному пульту. Трясущимися пальцами он погладил гладкую поверхность, потом оперся на нее ладонями.
— Как я мог узнать, что это она? — пробормотал Идом. Изадора почувствовала, что Джейл стоит позади нее.
— Что с тобой, Идом? — спросила великанша.
— Нет, ничего… — Инженер повернулся, его руки подергивались. — Все в порядке, Джейл. Ничего страшного.
— Думаю, нам в любом случае пора уходить, — сказал Габриел. — Вы помогли мне. — Он помолчал. — Еще одна вещь. Джейл, вы не знаете, Сорилыцица сегодня здесь?
Идом недоуменно наморщил лоб, глядя на Джейл.
— Сорильщица, Идом, только одна, — напомнила ему Джейл. — Эй, Абдал! Всеобщая любимица сегодня здесь?
Один из техников откинулся на спинку стула и прищурился на дальнюю панель.
— Смотри ты, ее робот все еще на месте.
— Почему тебя интересует Сорильщица? — спросила Джейл, провожая Габриела и Изадору к главному входу.
— Сам не знаю. — Землянин выглядел повеселевшим. — Просто хочу спросить ее мнение о паре вещей.
Они подошли к большой прозрачной двери. Но Джейл не торопилась ее открывать.
— Знаете, — сказала она, глядя в сторону, — Идом глупо повел себя, когда это случилось. Мы думали, он спятит. Он не спал трое суток. Сам закончил проверку сигнализации. Это… рутинная работа, любой из нас мог ее выполнить. Не представляю, как он справился в этой своей сбруе. Идом любит парк. Для него это не просто какое-нибудь дурацкое самоутверждение. Не просто что-то, на что ты шлепаешь свое имя, потому что твоя компания заплатила за десять процентов этого.
— Его бы закрыли? — спросила Изадора.
— Смеетесь? — фыркнула Джейл. — Саксон Рейнер слишком много вложил в него. Думаете, он бы позволил кому-нибудь закрыть свой парк? Ни за что. Нет. Но они могли бы снять Идома с должности управляющего и главного инженера, хотя я и в этом сомневаюсь, сколько бы они там с Рейнером ни сражались.
— Сражались?
— Да. Особенно из-за генинжей. Идом хотел настоящий парк с настоящими дикими животными в сдерживающих ошейниках. Рейнер заставил его взять генинжей. — Джейл наконец отворила дверь. — Я думаю, больше всего на Идома подействовало то, что ремонтные платформы и сам купол — это единственное место во всем парке, где он не проверил лично каждый сварной шов.
Изадора и Габриел вопросительно подняли брови.
— Акрофобия, — объяснила Джейл. — Испытывает головокружение, даже стоя на стуле. Чувствуете иронию? Единственная вещь, которую он не проверил лично, и именно там она погибла. Слушайте, я должна вернуться.
Габриел и Изадора поблагодарили женщину и вышли на улицу.
Они ждали на другой стороне. Два агента ЦУРЗ и три полицейских робота с угрожающим блеском невыразительных лиц.
— Габриел Кайли, — сказал один, — вы арестованы.
В ЗАСТЕНКЕ
Почти два часа Изадора билась лбом о кирпичную стену учтивой непреклонности сотрудников ЦУРЗ. Они арестовали Габриела, погрузили его в машину, не разрешили ей сопровождать его, отказались сказать, куда его везут, и потребовалась дюжина телефонных звонков, чтобы выяснить, что его держат в отделении ЦУРЗ в Фиолетовом секторе. Изадора сопроводила эти звонки тринадцатым — Кайнану Крисмасу, другу-адвокату, который обещал приехать, и помочь ей.
Но когда, измотанная и злая, Изадора примчалась в Малиан-зал Фиолетового сектора, никакого Кайнана там и в помине не было. И вот уже два часа она безрезультатно бьется со шпиками — сначала с одним, потом с другим. Несмотря на все ее угрозы, мольбы и порядочного размера скандал, они остались невозмутимы, вежливы и абсолютно непреклонны. И это было самым подозрительным. При том, как Изадора себя вела, ее давно следовало арестовать.
Стены камеры сжимались как кулак. Вся обстановка состояла из двух стульев и стола, привинченного в центре. Габриел не знал, как давно он здесь сидит. Часы у него отобрали вместе с ботинками, пальто и ножом.
Закрыв глаза, он обнял себя за плечи, мысленно шепча, что его выпустят, что это только временно. Но в камере не было окон, чтобы хоть как-то следить за ходом времени, и с каждой секундой кулак сжимался все крепче, давил на его спину, сгибал шею, вжимал его руки в плечи, а колени в грудь…
Дверь открылась, в камеру кто-то вошел. Осторожно расслабляя каждый натянутый мускул в руках, на шее и на груди, Габриел прислушался.
В воздухе пахло кислотой нервного пота. Кто бы ни был вошедший, он дышал поверхностно, напряженно. Его шаги были легкими, но в них ощущалась уверенность. Еще не открыв глаза, Габриел понял, кто это.
— Простите, что заставил вас ждать, мистер Кайли, — сказал Пелем Лил. Он сел и оперся запястьями на край стола. Полицейский робот тем временем занял место у выхода, закрыв дверь.
Лил положил на стол квадратик серебра, коснулся его указательным пальцем. В воздухе над столом появилась голограмма — лицо пожилой женщины. Габриел сразу узнал ее.
— Вы знаете эту женщину? — спросил Лил.
— Спросите своих ищеек. Последние три дня они таскались за мной повсюду.
— Я спрашиваю вас, мистер Кайли.
— Знаю ли я ее? Нет. Я говорил с ней один раз. Слушайте, почему я здесь?
— Вы говорили с ней только один раз?
— Да, в парке, вчера вечером.
— И о чем вы разговаривали?
— Это наше с ней личное дело, ее и мое, — заявил Габриел, делая ударение на слове «личное».
— Вас не заставляют отвечать, мистер Кайли, но честный ответ, несомненно, послужил бы в вашу пользу.
— К черту! Вы не имеете никакого права держать меня здесь!
Слишком поздно Габриел захотел прикусить язык на слове «право». «Право» — территория Организации. Организация любит нарезать «права».
Тон Лила стал скучным.
— Нет, имею, мистер Кайли, согласно статье 3611, глава 15, раздел 6, которая позволяет задерживать граждан на двенадцать часов для допроса по уголовным преступлениям первой категории, при условии неприменения какой-либо формы физического принуждения.
— Что за преступления первой категории?
— В данном случае — подозрение в убийстве.
После всего, что случилось, Габриел не должен был удивиться, но удивился:
— Убийство? Но… Кто? Лицо капитана окаменело.
— Кто это сделал? Боюсь, это то, что мы надеемся…
— Нет! Кто убит?
Лил выдержал томительную паузу.
— Женщина по имени Луиза Дод. Эта женщина. — Он показал на голограмму.
— Что?.. — потрясение прошептал Габриел.
— Согласно показаниям свидетелей вы были, вероятно, последним человеком, который видел ее живой. Может быть, теперь вы ответите на мой вопрос? Это очень простой вопрос.
Кончиком пальца Лил вынул соринку из глаза, потом снова устремил взгляд на землянина. Небольшое представление, разыгранное как по нотам.
У Габриела стеснило грудь. Убили? Эту тихую, помешавшуюся старушку?
— Черт побери, — прошептал он в ужасе. — Что?
Землянин взял себя в руки.
— Мы ни о чем не говорили… Конечно, это не значит, что я не пытался. Не знаю, она была не в своем уме… — Он замолчал. «Господи, зачем кому-то убивать ее?» — Я не… То, что она говорила, не имело никакого смысла, и я ничего не запомнил.
— Вы не похожи на человека, который страдает провалами памяти, мистер Кайли… если вы — это вы.
— Что значит: если я — это я? — резко спросил Габриел.
— Почему вы аннулировали бронь на Веселую Погоду?
— А вам какое дело?