Большего людям увидеть не разрешили, в других сторонах жизни Братья были более осторожными. Так как верёвки умирали, как отдельные организмы — это считалось у Братьев естественным процессом, как сбрасывание кожи у змеи — то можно было с большой вероятностью предположить, что воспроизводство у кос продолжалось непрерывно. Но размножение верёвок и их жизнедеятельность скрывались от людей.
Похоже на то, что три косы действовали как мозговой центр для всей группы Братьев. Внешне мало чем отличающиеся от других, они появлялись на глазах людей весьма редко и совсем не общались с ними. Создавалось впечатление, что они не говорили на английском. Случалось, что они делились на части, и некоторыми из составляющих какое-то время пользовались другие косы. Эйрин Ирландка назвала их три «Б» — Благоразумие, Благородство и Благотворительность, и эти прозвища прилипли к ним, по крайней мере, среди людей.
Каменщик познакомился со всеми в команде людей, Корабельщик и Небесный Глаз вращались среди людей тоже свободно, да и другие Братья мало-помалу продвигались вперёд во взаимодействии с людьми. В течение двух недель двадцать три Брата регулярно общались со своими новыми партнёрами. Их английский быстро прогрессировал.
Через десять дней после объединения они уже могли обмениваться элементарными шутками. Чувство юмора Братьев выражалось достаточно просто: тошнотворно-сладкий цветочный запах означал смех, кульминационный момент анекдотов всегда вызывал их внезапное разделение на части. Помимо анекдотов им очень нравилось имитирование падения в обморок и пускание газов.
С одобрения Ганса Паола Птичья Трель взяла на себя ответственность за изучение языка и поведения Братьев.
Джакомо и Дженнифер предложили свою помощь в координации взаимного пользования библиотеками людей и Братьев. Вместе с ними работали Небесный Глаз и Корабельщик. Ганс посоветовал им в первую очередь перевести и обобщить материалы, которые должны были прояснить историю галактики, а также стратегию и тактику сражения Братьев. Дженнифер была расстроена такой первоочередностью, вызванной практической необходимостью: ей-то безумно хотелось начать с математики.
Во время посещений библиотеки Мартин пришёл к выводу о том, что мозговой центр корабля представлял из себя систему, самопереводящую и самокорректирующую информацию.
Роза Секвойа держалась в стороне, внимательно за всем наблюдая, взвешивая и оценивая новую ситуацию.
Остатки панического настроения Мартина прошли, как туман. Часами он мог не думать о Терезе и Вильяме.
Хаким, Гарпал и Луис Высокий Кактус объединились с Братом по прозвищу Шелковистый — большим, более пяти метров длиной, всегда опрятно и щегольски выглядившим, чьи косы были составлены из верёвок, которые, соответствуя кличке, действительно были шелковистее, чем у других. Объединившись, они организовали сборную исследовательскую команду.
Джакимо и Дженнифер активно работали в этой команде, несмотря на то, что они и без того были загружаны библиотечной работой и иной теоретической деятельностью.
Устройства дистанционной связи были активно задействованы — Левиафан тщательно изучался. С головой погрузившись в изучение загадочной звёздной системы, Хаким провёл так четыре дня. На пятый день он попросил Мартина переговорить с ним наедине.
Они уселись на корточки и потягивали крепкий, сладкий, горячий чай, который Хаким очень любил.
Хаким волновался.
— Через какое-то время мне придётся говорить об этом с Гансом, — начал он, опустив глаза вниз. — Я понимаю, неловко в этом признаваться, но я действительно не знаю, как он отреагирует. Я и сам-то не знаю, как на это реагировать. Надеюсь, ты дашь мне совет.
— О чём ты? — недоуменно спросил Мартин.
— Сейчас Шелковистый пошёл к Братьям, и как я понимаю, они обсуждают ту же проблему. Информация, получаемая с дистанционных устройств, обескураживает.
— То есть?
— Я в полном замешательстве.
— Ради бога, Хаким…
Осуждающий упоминание бога всуе Хаким гневно взглянул на него.
— Ну, извини, извини. Расскажи мне все, — попросил Мартин.
— По-видимому, наша прежняя информация о Левиафане полностью ошибочна. Я не знаю, как это могло случиться, но у нас большие расхождения. Наши новые данные совершенно не совпадают с предыдущими.
— Поконкретнее, пожалуйста.
— В Левиафане пятнадцать планет, а не десять.
— Пятнадцать?
Хаким поморщился и кивнул:
— Сама по себе звезда имеет те же характеристики. Но изменились спектральные составляющие, причём радикально.
— Как же могли так ошибиться?
— Трудно сказать, чья это ошибка.. Но меня бросает в холод, когда я начинаю думать, что нас подвело оборудование корабля — это пугает больше, чем просто наша личная ошибка.
— Пятнадцать планет — это же чудовищная скученность.
— Да, так оно и есть. Я переслал момераф Дженнифер и Джакомо. Орбитальное окружение системы, такое, каким мы его видим, ошеломляет. Мы полагаем, что это искусственно созданное и искусственно поддерживаемое сооружение, которое постоянно потребляет огромное количество энергии.
— Что ещё?
— Система богата необработанными материалами. Две планеты, а не четыре, газовые гиганты, и они не истощены. Четвёртая планета — настоящая загадка. Примерно сто тысяч километров в диаметре, с чётко выраженной и, вероятно, устойчивой поверхностью — не как у газовых гигантов, а по плотности сравнимая с ними.
— Хаким, я знаю, ты проверял это десятки раз…
— Мы так часто делали замеры по отдельности и вместе — бессчётное количество раз. По-видимому, последняя информация верна, Мартин. Я просто подавлен. Неужели мы могли так ошибаться?
— Беглецы Красного Дерева были внутри системы, они видели десять планет. Их карты не соответствуют тому, что мы наблюдали издали… Но ещё меньше они совпадают с тем, что мы видим сейчас…
— Да, такое впечатление, что мы находимся в разных Вселенных… Расхождения очень большие.
— В разных Вселенных… — Мартина сморщил лоб, напряжённо раздумывая. — Хаким, а что если…
— Значит, мы не ошибались! — воскликнул Хаким и изо всех сил ударил по мату. Он выжидательно смотрел на Мартина.
— Я тоже думаю, что вы не ошибались. Братья делали измерения Левиафана. Вы сравнивали результаты?
— Они измеряли ещё до наших первых попыток.
— И что они увидели?
— То, что перевели Паола и Дженнифер, и что сказал нам Каменщик, довольно трудно интрепретировать! У них другая система исчисления. Как мы поняли, они видели систему из десяти планет, четыре из которых — газовые гиганты.
— Значит, они получили картину, похожую на ту, что видели Беглецы Красного Дерева? А Братья обнаружили признаки цивилизации?
Хаким отрицательно покачал головой:
— Нет. Также они не заметили никаких следов разрушения после взрыва Полыни. Даже в том, что мы видим сейчас, ничто не свидетельствует о каких-либо боевых передислокациях или иных приготовлениях к обороне.
Внезапно Мартин ощутил озноб — это были страх и возбуждение перед неожиданностью, и ещё что-то такое, что сам он не мог определить. О, эти изменения о многом говорят, эти планеты не подсадные утки. Мы рядом!
— Я почти уверен, что Левиафан замаскирован, — сказал вслух Мартин.
— Я знал, я надеялся, что согласишься с моей догадкой! — воскликнул Хаким, хлопнув его по плечу.
Мартин не стал смеяться над вздохом облегчением Хакима, он понимал причину его радости.
— Никто не ошибался! Мёртвый корабль видел то, что он видел! И данные Братьев тоже верны!
— Но как ты замаскируешь целую звёздную систему?
— Только планеты, — поправил Хаким.
— Они что, планеты-приведения?
— Возможно, — ответил Хаким, подняв палец. — Ну и как ты сформулируешь свою версию, Мартин?
— Это хитрая система маскировки, варьируемая в широких пределах… В течение ряда лет система меняется через довольно короткие промежутки времени.
— Точно! — воскликнул Хаким, и его лицо вспыхнуло от возбуждения. — Чёртовым убийцам не удастся нас одурачить!
Мартин потёр пальцем кончик носа.
— Очевидно, мы имеем дело с какой-то широкомасштабной перестройкой планеты… Они хотят, чтобы по мере приближения наблюдателя, система выглядела все более пустой.