— Так ты согласен? — повторил вопрос Вильям.
— Один за всех и все за одного, — провозгласил Мартин, понимая, что это, конечно же, не ответ.
Но Вильяма, казалось, его слова вполне удовлетворили.
— Ну и отлично. И всё же, тебе нужен человек, который поддерживал бы тебя…
— Вильям, это всего лишь благие намерения. Меня нельзя сделать лучше, нельзя изолировать от людей…
— Зачем изолировать? Просто тебе иногда необходимо побыть с другом, который умерит твой пыл. Мне нравится Тереза, но не можешь же ты… О боже, мне кажется. что я хожу вокруг да около того, что в действительности хочу сказать… Не можешь же ты быть с ней тем, кем был со мной, не можешь получить более сильные ощущения…
— Мне не хотелось бы ранить тебя и, тем более, потерять…
— Ты ничего не хочешь терять и никого не хочешь ранить, — Вильям приблизил своё лицо вплотную к лицу Мартина и взял его за плечи, — Но всё равно, ты генерал. Правда, генерал, желающий убить двух зайцев сразу. Послушай старого мудрого Вильяма, Мартин. Неужели ты и вправду думаешь, что если ты переспал с кем-то, то вы непременно должны влюбиться в друг друга? Что, если ты был инициатором связи, то, значит, должен быть внимательным чуть ли ни всю оставшуюся жизнь — никогда не причинять боли партнёру и даже не сердить его?
— Оставь меня, — Мартин резко дёрнулся головой.
— Понимаю… Если они не любили тебя, ты чувствовал себя отвергнутым и обиженным… Мартин, ты хочешь любить всех, но ты не любишь. Это лицемерие. Мне кажется, ты хочешь слишком многого. Ты хочешь получить души своих любовников.
— Не такой уж ты и мудрый, Вильям, — сказал Мартин, отталкивая его. — Ты совершенно не понимаешь меня.
— Да, теперь я вижу, что Тереза тебе подходит. Она посмышленее тебя, да и посвободнее. Но… я умываю руки. Не хочу быть для тебя вторым. Я проиграл эту игру.
Увидев слезы в глазах Вильяма, Мартин не выдержал и тоже заплакал.
— Прости меня, — прошептал он, подлетая ближе и дотрагиваясь до шеи Вильяма. — Ты мне как брат.
— Мы останемся братьями, только не надо спать со мной из сострадания. Пощади меня. Я должен поверить, что смогу обходиться и без тебя.
— В этом нет здравого смысла. Но если ты этого хочешь…
— Всё идёт своим чередом, Мартин. Мы собираемся быть — кто солдатом, кто генералом, у нас есть Работа. И я думаю, она будет гораздо более трудная, чем мы только можем себе представить. Поэтому нет места никакому сумасбродству и лицемерию. На самом деле мы не принадлежим себе полностью, как бы нам ни хотелось в это верить, чтобы мы ни делали и чтобы ни делали момы. Но мы можем любить, и мы можем называть друг друга братьями и сёстрами.
Открыв дверь, Мартин обернулся в пролёте и сказал:
— Пожалуйста, не пропускай больше собраний.
— Не буду.
Эйрин Ирландка была для Мартина загадкой. Умная, рассудительная, с чистым взглядом. Поражало её сильное, иногда даже переходящее в высокомерие чувство независимости. Мартин нашёл её в бассейне, на лице у девушки была маска. Мартину пришлось позвать её дважды, прежде чем она заметила его. Выйдя из бассейна, Эйрин прошла мимо лестничного поля в раздевалку. Вода плескалась в сферическом пространстве; какое-то время можно было поплавать в воздухе, потом в воде, потом в брызгах и в пьянящем тумане, напоминающем облако.
Мартин не слишком любил плавать. Когда-то давно, в Орегоне, он чуть не утонул в речке рядом со своим домом, тогда ему едва лишь исполнилось четыре года. Эти воспоминания портили все удовольствие от плаванья в бассейне.
— Мне надо было присутствовать на собрании, да? — от неё пахло свежестью, чистотой и ещё чем-то особенным. И хотя девушка была абсолютно голой, держалась она так, что всякое сексуальное возбуждение исключалось.
Эйрин, как всегда, была откровенна, естественна и ничуть не застенчива. Видимо, у неё даже не возникало подобных крамольных мыслей. Мартин тут же сравнил её с Терезой. Ну, с Терезой и с его чувствами к ней было все понятно… А в Эйрин, несмотря на её стройную фигуру, он просто нет находил никакой сексуальной привлекательности.
— Да, надо было, — менторским тоном произнёс Мартин, которому на самом деле совсем не нравилось быть строгим и суровым. — Почему же ты не пришла?
— Я доверяю твоему решению, Мартин.
— Это не оправдание, Эйрин.
Она пожала плечами и снова улыбнулась.
— Тереза хорошая. Надеюсь, она не будет выпускать яд, работая с такими разгильдяйками, как я.
Мартин был истощён напряжением этого длинного дня. Лицо его покраснело.
— Эйрин, но почему ты такая тупица? Да, к тому же ещё, тупица, жаждущая крови?
Приблизив к лицу Мартина своё, Эйрин прошептала:
— Может быть потому, что я боюсь.
Она завернулась в полотенце и его концом начала вытирать короткие волосы — большинство девушек на корабле предпочитали именно такую причёску. Поразительно зелёные глаза Эрин, выглядывающие из-под полотенца, выражали что угодно, только не нервозность или испуг. Какие бы чувства она не испытывала, на её внешности это никак не отражалось.
— Я не поддерживаю Ариэль. Но не все со мной солидарны.
— Я рад и маленьким удачам, — усмехнулся Мартин.
— А что, Ариэль согласилась с большинством? Ну и что вы решили? Расскажи, мне интересно.
— Ариэль воздержалась. Так ты что, наблюдала за нами по жезлу?
— Конечно. Я не увиливаю, я просто ненавижу все эти формальности.
— Все это очень важно, — в десятый раз за сегодняшний день произнёс Мартин. — Мы делаем эту Работу вместе, и необходимо, чтобы ты, как и любой другой, принимала в ней участие.
— Я понимаю, хотя и не очень-то верю в это, — Эйрин откинула полотенце и одела сначала шорты, затем рубашку, завязав её узлом под грудью и аккуратно заправив хвостики. Сверху она натянула рабочий комбинзон. — Но я больше не буду нарушать общие правила.
Мартин хотел добавить что-то к сказанному, но потом, по-видимому, решив, что хватит разговоров на сегодня, кивнул и покинул бассейн, радуясь, что, наконец-то, он относительно свободен.
Вечеринка Венди затянулась дольше, чем предполагалась, и Мартин работал в своём отсеке в полном одиночестве, копаясь в материалах по теоретической подготовке и в старых источниках, которые добыл в корабельной библиотеке. За последние несколько часов его любовные терзания достигли своего пика, и не в силах больше ждать, он отправился на поиски Терезы. Он нашёл её именно там, где она и обещала быть. Мартин с облегчением вздохнул, досадуя на себя за свою тревогу и страх, что что-нибудь случится.
Венди выкраивали одежду из тканей, которую им поставляли момы. В каюте Паолы Птичьей Трели собралось около тридцати девушек. Дверь была открыта — Мартин вошёл. Тереза и ещё четверо девушек стояли на коленях. Кимберли Кварц переносила выкройки с жезла на широкий сборчатый кусок ткани, лежащий на полу. Тереза держала угол ткани, растягивая его, а Паола обводила выкройку синим маркером. Несколько девушек заметили Мартина и вежливо улыбнулись ему. Паола подняла голову, тогда уже и Тереза увидела его. На мгновенье Мартин испугался, что она рассердится, но Тереза, попросив Кимберли подержать угол ткани, подошла обнять его.
— Время летит так быстро, — сказала она извиняющимся тоном. — Прости, я опоздала.
— Нет проблем. Я тоже был занят. Пытался головой пробить кирпичную стену.
— Ты сможешь подождать ещё минутку?
Он присел у двери и принялся осматривать комнату Паолы, в которой прежде не бывал. Она украсила стены картинами джунглей — широких зелёных листьев, цветов, насекомых. Попугай, порхающий по комнате, был в восторге от такого интерьера.
Только двое из детей не пришли на встречу. Могло быть и хуже.
Мартин стряхнул задумчивость и стал рассматривать нарезанные куски ткани. Когда он проходил мимо какой-нибудь девушки — разговаривающей, напевающей или с усердием шьющей — каждая отрывалась от своих занятий и приветливо кивала ему.
— Посмотри, — окликнула его Тереза. Она манипулировала кусками выкройки, собирая её прямо в воздухе. Паола Птичья Трель и Донна Изумрудное Море с улыбкой наблюдали, как их проект претворяется в жизнь. Какаду Донны прихорашивался, сидя на стойке с образцами тканей.