– Кое-кто все еще весьма доволен собой.
Так я понял, что Мэри не побежала первым делом рассказывать ему, как все было на самом деле, несмотря даже на то, что ей было стыдно.
Вот это была первая вещь, а вторая – то, что сделала Мэри. Позже, когда я все еще работал у стены, привязывал вьюнки к опорам, которые их поддерживают, она снова вышла. И вот что она сделала – она спросила, как насчет того, чтобы попозже, вместо того, чтобы я снова готовил для нас двоих, как бы я отнесся к тому, чтобы отдохнуть и пойти вместе с ней в особенное место, которое она знает и где она купит еды для нас обоих.
Сперва я немного волновался по этому поводу, но потом она сказала, что мне очень понравится и я смогу заказать любую вещь, которую захочу. Так что в конце концов я сказал, что пойду. И как только она ушла, от такой мысли мне сделалось очень счастливо, и я почти совсем перестал нервничать.
Она сказала, что закончит пораньше и чтобы я был готов. И тогда мы пойдем. Так что, как только я закончил с вьюнками, я убрал инструменты и спустился к себе, чтобы привести себя в порядок.
У меня не было никаких особых вещей, которые я мог бы надеть, кроме моих обычных лохмотьев. Но я в конце концов выбрал из них те, что почище, снова вышел к больнице и сел снаружи на скамейку, куда каждый день приходили все пациенты, и старый Уилл тоже.
Пока я там сидел и ждал, постарался понять, почему Мэри решила отвести меня в это место. Ну и я понял, что это, наверное, только потому, что там и вокруг будут другие люди. Что, значит, будет слишком опасно и рискованно для меня рассказывать о моей драгоценности и, значит, она не будет больше об этом слушать. Возможно, подумал я, ей просто хочется отдохнуть от постоянных обсуждений. Но мысль об этом меня совсем не опечалила и не разозлила, тогда – нет. И вот когда я все это понял, я просто спокойно посмотрел на сад, какой он красивый в лучах предзакатного солнца, и стал ждать, пока она выйдет.
Оказалось, что место, о котором знала Мэри, совсем недалеко от тех магазинов, куда я всегда ходил за продуктами и другими штуками. И иногда, если я проходил мимо, я даже смотрел туда, смотрел через окна на всех людей, которые там внутри ели.
И вот, когда бы я ни посмотрел на этих людей, там внутри, я всегда представлял себе, каково быть одним из них и сидеть там. Со всеми друзьями, семьями, и все такое. Так что когда мы подошли к этому месту и Мэри показала, что мы идем именно туда, я обрадовался, как никогда, и все мое плохое настроение совсем улетучилось.
Я спросил Мэри, не думает ли она, что мои вещи слишком неряшливые для того, чтобы меня пустили внутрь, и я незаметно посмотрел на себя в отражении витрины. Она сказала, что вполне ничего, но мне они все же казались довольно неряшливыми. Особенно по сравнению с ее вещами. Она сменила свою обычную одежду сиделки на белую кофту с широкими рукавами, гораздо шире, чем ее руки. А сверху было что-то вроде мужского жилета. Она распустила свои локоны и надела ожерелье, так что по сравнению с ней я был очень неряшливый. Я потихоньку глянул в отражении на свою прическу, как у сумасшедшего лиса, и бороду, даже они были какие-то неряшливые. Если бы вы увидели нас вместе, вы ни за что бы не подумали, никогда, что во мне есть нечто особенное. Никто бы не подумал.
Но вот что меня радовало в ресторане – быть там, куда ходят люди, и выглядеть так неряшливо, как я. И еще быть с Мэри, такой красивой, как она была. Это было так необычно и странно для меня, что я снова начал хвататься за минуты.
Внутри, в ресторане был человек, который показал нам столик, за которым мы будем сидеть, и когда мы подошли к этому столику, он подвинул стул, чтобы Мэри села, и для меня он тоже пододвинул. И все, что он мне сказал, было:
– Сэр.
Вот и все. Это был всего второй раз в моей жизни, когда меня так называли.
Когда я уселся, Мэри мне улыбнулась, может быть, потому что видела, насколько странным мне тут все кажется. А потом этот человек дал каждому из нас книжечку, а я сказал ему «спасибо», потому что не знал, что это такое. Я просто взял и положил ее рядом на стол, даже не открывал, а Мэри засмеялась.
Оказалось, что это специальная книжечка, в которой написано, что мы можем тут поесть. И из чего мы можем выбрать. Когда я все это узнал, я выбрал цыпленка, потому что мне казалось, что это будет хорошая шутка для Мэри.
Потом человек забрал эти книжечки и ушел, наверное, делать еду, которую мы выбрали. И это заняло у него много времени.
– Итак, – сказала Мэри, когда он ушел, – есть ли еще что-то, из-за чего ты на меня злишься?
И как-то так получилось, наверное, потому что я не слишком много задумывался или потому что я был так счастлив, у меня вырвалось: