Глупый вопрос, но ситуация соответствовала.
— Мы и раньше говорили, разве ты не помнишь? — хохотнул он.
Юноша тоже извивался и выглядел нечетко. Зачем вообще с ним говорить? Не знаю, ничего не знаю, у меня окончательно помутилось в голове.
— Помню, но раньше разговоры забывались, — сказала я и огляделась.
Пора было уходить, но что-то мешало. Не верилось, что люди из лагеря способны увидеть меня в куполе. Не удивлюсь, если стукнулась лбом об дерево и сейчас валялась под кустом. Это сон, да, такое объяснение подходило.
— Все потому, что ты была далеко, — судя по голосу, юноша улыбнулся. Вместо лица у него была цветная дымка. — А сейчас ты близко. Я пришел сказать, что мы скоро увидимся. А сейчас обернись.
Я ощутила на затылке чужой взгляд. Зачем оборачиваться, кто там был?!
— Так нужно, — вздохнул юноша, — обернись.
Пришлось сделать это. За спиной ведь кто-то стоял, он неспроста сказал такое. Я сделала это резко, готовясь бежать, но не успела. Сперва взвыл телефон, и громкий звук сбил с толку. Перед носом оказался кожаный нагрудник с красно-черным узором — человек из лагеря!
Осознание пришло уже в полете, когда незнакомец толкнул меня. Быстро, сильно и безжалостно. Я рухнула на твердые корни, лесная подстилка впилась в спину, будто наказывая за побег. Вытерплю, найду палку и отобьюсь. Не сдамся!
Раздался вопль. Жуткий, нечеловеческий, напоминало рев дикого зверя. Это кричал человек из лагеря… человек ли? Он… оно запрокинуло голову, демонстрируя бледно-серую кожу. Вздутые вены извивались на ней мерзкими голубоватыми червями.
Я не смела вздохнуть и привлечь его внимание. Существо раскинуло руки и выло, словно призывая собратьев на пир. Невозможно, оно было одето, как люди из лагеря… оно бродило среди них?!
Это показалось не важным, когда существо опустило голову. Его лицо скрывал кожаный шлем. Сквозь Y-образное отверстие виднелась разинутая пасть и глаза. До чего жуткими они были — огромные, сверкающие и злобные. Существо таращилось на меня, чего-то хотело, чего-то плохого.
Тут оно кинулось на меня. От ужаса я растерялась и барахталась на земле. Встать? Найти палку? Пнуть? Что делать?!
Поздно, оно схватило меня за ногу и потащило. Даже сквозь сапог чувствовались его ледяные пальцы.
— Помогите! Помогите! — Я орала, хваталась за корни, скребла ногтями землю.
Без толку, меня утаскивали прочь. Мелодия телефона отдалялась и меркла в шорохе листьев. Ветки кустов выскальзывали из рук — лес словно помогал монстру.
Я болтала ногами, пинала его и пыталась выскользнуть из сапога. Оно крепко держало меня и тащило в свое логово. Было страшно, что в ногу вопьются зубы или когти, что ее начнут жрать!
Все прекратилось внезапно, я просто ощутила свободу и поползла. Не думала и старалась быстрее переставлять руки и ноги. Тут перед носом оказались угли, над ними висел котелок. Это же был лагерь, вокруг стояли палатки и толпились люди в кожаных нагрудниках. Самое странное, что они не боялись монстра. Он спокойно уходил в толпу, раскачиваясь из стороны в сторону. Все пялились только на меня и хмурились.
Когда показался Миша, захотелось кинуться ему на шею. Монстры, другие миры — я была простым городским человеком, это слишком. Но его глаза блестели так зло, что голова опустилась сама собой. Он резко подал руку, словно приказывая. Я бездумно шевельнулась…
— Нет, — гаркнул Миша, — не дай им понять, что ты левша.
Остальные встрепенулись и уставились на него. После пережитого не хотелось думать еще и над этим. Я протянула ему правую руку и ощутила рывок. Ни заботы, ни былой нежности, только недовольство. Куда делся добрый, родной Миша, который умел так очаровательно улыбаться?
Он усадил меня на бревно перед котелком и сунул к руки миску.
— Ешь, скоро поедем.
Снова чужой, злой голос. В этот миг внутри что-то сломалось, и я во все поверила. В другой мир, в пять лет, за которые Миша явно натерпелся. Захотелось обнять его и расспросить, но отпугивала одежда. Странная и потусторонняя, она подчеркивала пропасть между нами. Только вчера мы улыбались друг другу, а теперь… не знаю, кем мы были теперь.
Я послушно съела вязкую кашу, надеясь заслужить хоть каплю тепла. Стоило отложить миску, как люди рядом удивленно глянули на меня. Думать над этим тоже не хотелось. Был только Миша, новый и далекий. Раньше мы рассказывали друг другу обо всем. Он лучше всех понимал меня, а сейчас было невероятно стыдно проситься в кустики.