- А твоя персона что любит? - спросил Воронов.
- Водку.
- Вот учись у него краткости, - сказал Воронов Терехину. - Все ясно, ничего не убавишь и не добавишь.
- Нет, почему ж не добавить, - возразил Зеленин. - Пошли к столу и добавим.
Их встретил Лукашин поднятой стопкой:
- Вы что ж это прячетесь, деятель?
- Виноват! Друг с Фонтанки утащил... - сказал Воронов, наливая себе.
- А мы здесь как раз отмечали вашу домовитость. Значит, с Фонтанкой покончено навсегда. За дальневосточное пополнение!
Все выпили. Лукашин, поддевая вилкой заменитель шпротов - местную корюшку, развивал свою тему:
- Если с Камчатки заезжают к нам, это, значит, серьезно. Обычно на Камчатке отрабатывают срок и едут на запад.
- Все мы человеки и стремимся туда, где лучше, - вполне естественно, сказал Юпо.
- Это еще вопрос - кому где лучше, - сказала Катя.
- На твоем месте я бы вернулся в производственный отдел, в контору... подмигнул ей Зеленин. - А то осенью холодно станет.
- Боюсь, что меня Сергей Петрович не отпустит, - Катя озорно поглядела на Воронова.
- Кто из вас кого боится - это тоже вопрос, - сказал Юпо.
Воронов сердито посмотрел на него и, не скрывая раздражения, ответил Кате:
- Сдается мне, что вы держите курс на Фонтанку, только ждете попутчика. Уверяю вас - у Зеленина в конторе проще найти, чем у нас на участке.
- Мерсите за совет. Может быть, я им и воспользуюсь, - Катя мило улыбнулась, но ее слегка вывернутые ноздри округлились.
- Да бросьте вы. Далась вам эта Фонтанка. - Терехин не понимал причины неожиданной вспышки и с недоумением глядел то на Воронова, то на Катю.
Синельников решил отвлечь от назревающей перепалки и, откинувшись на спинку стула, заговорил:
- А я вот не знаю, где лучше: там - на западе, или здесь. В самом деле, чем хуже здесь? Тайга, море! А этот соленый дух! От него так и распирает грудь... Конечно, интересно строить дома где-нибудь на московской улице: техника, все образцово. Тут тебе и метро, и в театры ездишь. Но если ты расчищал кусторезом тайгу под будущую улицу, если ты переселялся из палатки в квартиру с паровым отоплением и с ванной... Ты этого никогда не забудешь. Здесь ты лучше видишь свою силу... на что способен.
- И давно вы переселились из палатки? - любезно спросила Катя.
- Ну зачем это? - Михаил взял ее за руку.
- Что? - Синельников смотрел на нее, словно не понял, о чем его спрашивают.
- Ну, деятели, что-то у вас все на личности переходит, - сказал Лукашин. - Надо говорить по существу.
- По существу и говорить не о чем, - сказал Юпо. - Это все слова, Петя. Все значительно проще. Одни едут сюда за чинами, другие - за рублем, третьи - выполнять свой долг. Земли осваивать. Хорошо! Значит, надо. При чем же тут чувство? Я долг выполняю и буду служить, сколько потребуется. Но восторгаться, говорить: приезжайте, мол, сюда, потому что на кабана ходить интереснее, чем в Мариинку, - не стану. Это фальшь, извините.
- Можно подумать, деятель, что вы сомневаетесь в чьей-то искренности, сказал Лукашин.
- Не то, Семен Иванович, - вступилась опять Катя. - Просто надоела философия горожан, попадающих на лоно природы. Ах, море! Ах, тайга! А море, между прочим, соленое и мокрое. А в тайге комары водятся. Ну, мне пора! Извините, и так засиделась. - Она встала. За ней поднялся и Михаил.
- Мне проводник с вашего участка не нужен, - остановила она Михаила, но говорила, обращаясь к Воронову. - Спасибо за угощение. - И потом Зеленину: - Я, кажется, воспользуюсь вашим советом и перейду к вам в производственный отдел. Надо же чем-то и мне отблагодарить гостеприимного хозяина. Сделаю ему приятное. До свидания!
Она вышла, стуча каблучками.
- Извините, - сказал Воронов.
Он встал из-за стола, догнал Катю на лестнице и проводил ее до порога. Дальше она не позволила.
7
Вместе с горячкой дел нахлынула на участок и жара. В солнечные полдни от нагретой опалубки, от арматурных прутьев, от всего этого скопища железа и бетона исходил тягостный жар, и даже порывистый морской ветерок не приносил прохлады. Обычно непоседливые крикливые чайки в такие часы лениво покачивались на волнах. И когда глухие вязкие удары стального штыря в обрезок рельса, висевшего на углу конторы, возвещали обеденный перерыв, люди с наслаждением сбрасывали пропыленные рубахи, комбинезоны, обливались водой, ухали, притворно захлебываясь. Пищу привозили в термосах, разливали под открытым небом на столах, вынесенных из палаток и бараков.
Обычно в обеденное время Воронов, наскоро проглотив тарелку супа, уходил в бухту, заплывал далеко в море, потом загорал где-нибудь в укромном затишке.
Однажды, лежа за выступом скалы, он задремал; разбудили его резкие голоса споривших:
- Я тебе дело говорю, - убеждал хриповатый басок Семена. - Воронов прав - у нас лишние люди на объектах.
- Может, я тоже лишний? - зазвенел возбужденный тенор Михаила. - Может, и мне кельму взять и становиться на кладку домов? Так, что ли?
- Ты подожди, выслушай, - твердил Семен. - Посмотри как следует.
- Отстань!
- Давай сделаем, как прошу. Ведь пойми ты: двенадцать бетонщиков высвободим! На дома пошлем... Квартиры строить!
- Эх, Семен, Семен! Нам надо массивы бетонировать, а ты с чем носишься?
- А дома не надо?
- Все надо. Но ведь не это главное.
- Конечно. Особенно после того, как мистер Забродин себе собственный дом построил.
- Я не меньше твоего в палатках прожил.
- Скажи, чем хвастается! А я вот не хочу больше в палатке жить!
- Так заведи себе тещу с блинами и полезай на печь.
- А зачем мне теща? Может, я к себе жену хочу привести.
- Ну и приводи.
- Куда? В палатку?
- Слушай, жених! Ты что-нибудь про город Комсомольск слыхал?
- Например?
- Например, любителей мещанского уюта там презирали.
- А еще то, что там мерзли в землянках?
- Мерзли!
- А потом в сороковых годах мерзли в окопах?
- Было и такое.
- А теперь, в пятидесятых, ты предлагаешь мерзнуть в палатках? Прямо сплошная Антарктида. Да, энтузиаст ты с довольно однообразным воображением.
- А ты нытик.
Семен коротко хохотнул:
- Эге! Просто я хочу, чтобы люди не располагались на каких-то биваках и не занимались всякими штурмами. Время теперь не то. Не штурмовать, а работать надо и жить.
- Кончай философию! - неожиданно предупредил Михаил.
- Чего это Катерина сюда идет? - спросил Семен. - К тебе, что ли?
- Наверно, Воронова ищет. Хочет проститься, - тоскливо ответил Михаил.
Воронову стало не по себе: вставать теперь - неловко перед ребятами. Оставаться - Катя может найти... Еще хуже! Она и в самом деле взяла расчет - уходила в производственный отдел.
Сегодня она все ходила вокруг конторы, видимо, хотела наедине поговорить с Вороновым. Но он все время просидел в конторе в окружении то десятников, то экспедиторов... Он избегал этого прощального разговора, еще сцену какую-нибудь разыграет. И теперь он решил притвориться спящим, может, не найдет. А так выйдешь - и тут как тут: "Здрасте... я вас давно ищу"...
- Ты чего не уехала? - спросил ее Семен. - Обеденные машины уже ушли.
- Ей карету надо... - сказал Михаил. - С принцем на запятках.
- И запряженную двуногими ослами, - подхватила Катя.
- Да что в самом деле? Иль обходной лист не подписали? - спросил опять Семен.
- Какое тебе дело? - ответила Катя. - Я вот, может, с Мишей хочу побыть наедине. В укромном местечке... Отвернитесь! Видите, я раздеваюсь.