А Ленка вдруг примолкла и спустя пару минут заявила: – Ну, мне пора домой. До завтра.
И тут я вправду чуть не обоссался, только от счастья, что гадское испытание наконец закончилось. Как я домчался в удобоваримый угол, не помню. Но в тот раз я мочился так долго, что такого второго раза и припомнить-то не могу. В утоптанном черноземе струя выбила лунку десятисантиметровой глубины. Я потом несколько раз ходил смотреть на нее и каждый раз поражался потаённым возможностям человеческого организма. А вскоре её размыли дожди.
К Ленке я больше не пришел, нет. Перегорел. Но с тех пор, видя идущую навстречу парочку, в мучительном выражении жениха я всегда усматриваю дикое его желание послать подальше рядом идущую бестолочь в дамском обличии и как следует выссаться под ближайшим деревом.
Но вернемся к дискотекам. Как теперь известно, в обращении со вторым злом мы не были новичками. Не сказать, что мы шли нарасхват, но почти всегда находились две перезрелые особы, которые приглашали нас в гости. У них на столе всегда исходил паром наваристый борщ или тосковал диетический супчик, а это позволяло избежать раннего гастрита от привычной сухомятки. Надо отметить, что Костыль всегда ставил в тупик гостеприимных дам непомерным аппетитом.
Тут-то характер Костыля начал портиться. Я принципиально заступал за красную черту уголовного кодекса разве что не далее границ шестимесячного заключения. А вот Костыль всё, что предполагало менее трёх лет тюрьмы, перестал принимать во внимание. Из-за этого в нашем стане участились ссоры. Вскоре разногласия достигли пиковой отметки, и явно обозначился разлад. Я считал, что для достойного пропитания в городе имеется достаточное количество магазинов и киосков, а более всего многолюдный вокзал. А Костыль распробовал похабную силу денег и окончательно зациклился на неимоверном количестве гражданок пенсионного возраста. Он многозначительно заявлял: – Старых дур здесь лет на двести с гаком, а деньги всему голова.
– И не жалко тебе обирать немощную старость? – глумился над ним я.
– Им правители недавно надбавили, выживут, – парировал он, явно считая потуги государства своей законной добычей, – Сколько у старух в чулках тебе и не снилось.
– Костыль, у тебя не совсем приличные манеры для чистого жулика, – продолжал я.
– Можно подумать президенты намного приличнее и чище меня, – ржал он, – изучи манеры царей повнимательнее, ха-ха-ха.
На это я не находил ответа и замолкал, ибо понимал, что Костыль много прав. Нечего сказать – наслушался по телеку политики паразит, пообтесался.
Закончилось всё тем, что Костыля взяли с поличным возле почтового отделения, когда он вырвал у старухи очередную сумку с пенсией. Который милиционер гнался за мной, шансов на поимку не имел вовсе, но я, оставаясь верным негласному воровскому уставу и не мысля жизни без Пашки, поддался служителю Фемиды и загудел по одной статье вместе с закадычным другом.
Срок был настолько смешным, что не оказал ни малейшего влияния на наши характеры, разве что самую малость. Одновременно это было и роковым обстоятельством, потому как у Костыля совсем не оказалось времени переосмыслить себя и как-то подстроиться под реалии. Наверное, тогда уже судьба Костыля порвала нить. Но разобрать этого возможности не было, так как грянули разбойные девяностые, а страна поменяла курс.
Единственное, что мы вынесли из мест не столь отдаленных, так это взросление, немного ума, я – пару сломанных рёбер, а Костыль – выбитый зуб, дурацкую татуировку и пять дополнительных кило к весу.
Из-за маленькой неприятности Краснодар мы сменили на Саратов. Жить стали на съемной хате, обзавелись магнитофоном, телевизором и впервые сменным бельем. Втихаря от товарища я разжился у цыган боевым пистолетом и патронами к нему и тоже заболел деньгами. Золотое время, когда мы стригли друг друга под бобрик, часами вымачивали трусы от бельевых вшей, продавали украденную из чужих сетей тарань, и Костыль устраивал банные дни на диких берегах реки, разведя сразу три костра, безвозвратно ушло, как и то, что нас одно время тревожил военкомат.
– Дуся, отвлекитесь от вашей курицы и внимательно послушайте. Она не улетит. Я тебе скажу одну вещь. Бог есть. Можешь, конечно, не верить, но Он существует и к тому каждому даёт один раз шанс стать неслыханно богатым. Всё зависит от нас. Вы слышите? – от нас. Большинство пугаются внезапно свалившегося богатства, другая часть – просто идиоты. И только малая толика человечества умеет воспользоваться этим единственным шансом. Мы с Костылем были не робкого десятка. Но мы оказались кровными братьями той половины, которая именуется несусветными идиотами.