* * *
Да, он все продумал. Безумец он или гений, но план его гениален именно, гениален в своей простоте... Нечего возразить. И не зачем. И не хочется возражать. Но тут что-то шевельнулось в мозгу, воспоминания пробуждая. "Я-циу" - и качнулся демонстративно посох-костыль... Носильщики, скрывающиеся в храме, обезноженные тела на его задворках.." из-за меня никто дополнительно не погиб... не искалечен..." - Ты глупец, друг мой. Быть может, ты не плох как историк, но узки твои знания. Костяные накладки, сухожилия деревянной дуги - откуда? ПАуза недоумения. - Вот это-то не все ли равно? Лама, медведь, ягуар... бизон, в конце-концов... Мало ли четвероногих! - Мало, Спаситель, мало. Лама - южнее., бизон - севернее, а мыслимо ли в короткий срок добыть должное число хитрых, свирепых, скрытых хищников вроде ягуара? То, что нет и аутеков охотничьего промысла - кроме мелкого и животноводства - кроме мелкого же, ты должен был знать, хоть ты и не биолог. И тем более ты должен был знать, как ацтеки, да и соседние племена, эту проблему решают! (Снова шевельнулись сьрахи. Теперь рейдер знал, на каком языке он говорит: на ацтоковом. Понять - то есть постигнуть смысл его речи - охранники, конечно, не смогут, но опасно по-ацтцки ацтека ацтеком называть. Пока что они сдержались, как и в прошлый раз; однако не всегда воины-ацтеки... теночки повинуются даже строгим приказам, призывающим их к сдержанности). - ...Так что усли до сих пор не понял, сейчас знай: раз единственное доступное мясо здесь - человечина, то и... Рейдер не договорид: незачем. И собеседник его, друг-враг, спасаемый. Спаситель и губитель - все воедино - тоже молчал. Но уже не недоумение слышалось во вновь повисшей паузе, а ужас, отчаянье, горе - если может что-либо слышаться в тишине. - Ты хочешь сказать...- наконец, прервалось молчание. - Нет. Очень не хочу я этого говорить. НО лишь единственная кость здесь обладает нужными параметрами. Не прицы же, которых здесь разводят, не собаки и не морские свинки, которых тоже разводят здесь... Бедренная кость человека. Да и то на один лук арбалет ный - не менее двух таких костей пойдет. Снова пауза. - ...Не четвероногие поставляют тебу материал для борьбы с твоим пращуром. Двуногие. Лишаясь одной ноги, как племя циу - особая подать на них наложена от твоего имени, пусть и без твоего ведома - "налог телом", на всех, кроме, может быть, тех кто непосредственно в армии ацтецкой... теночской служит. Или лишаясь обеих ног вместе с жизнью. Жертвоприношения. казни, "войны цветов" - неужели ты не замечаешь, что все это в последнее время приобрело куда бодьшие масштабы, во многом затеваясь специально для того, чтобы получить священное оружие? Неужели ты не понимаешь этого, Спаситель?! Или именно так, именно таким образом ты ведешь свою паству к вершинам гуманности, к отказу от двойного стандарта?.. звенят, перекликаются в тьме мышиные эхо-сигналы. И вдруг еще какой-то странный, дребезжащий звон прорезает ночь. Не сразу рейдер понял, что доносится он не из пространства между храмами, а из его храма. От алтаря-жертвенника. Со звуковой дорожки. Это бьется о зубы край золотого бокала, удерживаемого в дрожащей руке. Там, в храме Солнца, Бойрель, захлебываясь, пил из кубка ледяную воду. Потом этот бокал с силой ударился о жертвенник - по звуку было слышно, как промялась его скорлупно-тонкая стенка. (Готовясь вывозить добычу,солдаты кортеса плющили драгоценные кубки. Не из хрестианской нетерпимости к языческим украшениям - просто для удобства. И уж конечно, пехотинец из Кастильи, Сальвадор Бойрель-старший, не отличался в этом от других. Но не дрожала тогда его рука. А если и пил он из таких кубков - то едва ли воду...) - Говоришь циу? - мертв был голос, так может говорить человек, насмерть сраженный в бою, но еще не заметивший этого. А сказано это было не на языке теночков - на интерлингве. Знак принадлежности к одной касте. Они - и все другие. - Циу. Кузнечики. - Я отправляюсь туда сегодня, прямо сейчас. Жди меня здесь.