– Если хочешь забраться еще дальше, то можешь работать и из дома. Только это уже будет за плату, – пояснил Руслан, потягиваясь на стуле.
– А до какого года я смогу дойти?
– Смотри, метрические книги стали вести в тысяча семьсот двадцать втором году, а первое подобие переписи населения прошло в тысяча семьсот восемнадцатом. Приход ты знаешь; если кто-то приезжал из другого края или менял веру, то это тоже записывали.
– А раньше?
– А там уже смотреть документы на землю, поместные приказы и прочие, где фиксировали жителей. Но это уже нужен запрос в Российский госархив – тут только те материалы, что передали на хранение или когда-то заказывали.
Но Ане уже и то, что она нашла здесь, показалось чудом. Столько людей, столько имен, столько историй, которые можно рассказать!
Было уже около трех часов, когда они вышли из архива. Смеркалось, на улице заметно похолодало. Руслан предложил заехать перекусить перед обратной дорогой. Они оставили машину на платной стоянке на Спартаковской и пешком пошли к центральной пешеходной улице, где можно было выбрать нормальное кафе.
За год Аня уже отвыкла от возможности выбора, так что положилась на вкус Руслана. Городской шум сбивал с толку, так что она просто смотрела по сторонам и даже не пыталась завязать разговор.
Город уже украшали к Новому году. Парк Тысячелетия горел огнями, каждый фонарь украшала световая фигура, а вдалеке, у часов, смонтировали высокую узорную арку.
– Это что-то новенькое, – не удержалась от комментария Аня.
– Часа в четыре ее зажгут, очень красиво смотрится, хотя и непривычно.
– Тут всегда просилось что-то открывающее улицу. Хорошо придумали.
– Когда ты последний раз здесь была?
– Год назад, в ноябре.
Вспоминать те тяжелые дни ей совсем не хотелось, так что она сменила тему.
– А ты давно здесь живешь?
– Больше десяти лет. Как приехал поступать, так и остался.
– А бабушка все эти годы жила одна?
– Нет, дед умер только три года назад.
В центре нервозность Ани только усилилась. Она надеялась, что никто из старых знакомых не встретится. Объяснять, что делает в Городе, да еще не с женихом, а с каким-то другим парнем, ей совсем не хотелось.
Надо было думать, что́ говорить коллегам, тогда не пришлось бы сбегать домой после разрыва… От этих мыслей даже шрамы на запястьях заныли.
– Ты тоже здесь училась?
– Да, приехала в две тысячи одиннадцатом и так и осталась.
– Институт филологии и искусств?
– Да, в круглом здании с колоннами.
– Я там тоже учился, когда это был еще гуманитарно-педагогический университет.
Когда он в прошлый раз заметил, что у них много общего, Аня даже не думала, что настолько.
Наконец они дошли до кафе. В «Сказке» она последний раз была еще во времена учебы, так что с ностальгией заказала элеш с куриным бульоном[6], чай по-татарски и губадию[7]. Аня не изменяла этой традиции с первого похода в это кафе, еще вместе с мамой и дальними родственниками из Города.
В большом аквариуме напротив столика у окна, где они сели, плавали цветные рыбки, и Аня отчетливо вспомнила свой сон и уклейку, уплывшую в ее вены.
– Сколько себя помню, тут всегда были эти рыбы, – словно прочитав ее мысли, сказал Руслан.
– Ты часто здесь бывал?
– Родители жили в Городе, так что до пяти лет у меня обрывочные воспоминания об этих местах. Потом, когда уже приехал учиться, ходил и вспоминал многое. Но тяжелее всего было вернуться в квартиру, в которой мы с ними жили, поэтому вскоре я ее продал и купил новую в другом районе.
Он погрузился в воспоминания, и Аня, уже успевшая отметить, что эмоции слабо отражаются на его лице, все же поняла, что ему не очень легко вспоминать о тех днях.
– Что собираешься делать с домом бабушки? – поинтересовалась она, прежде чем сообразила, что вряд ли об этом ему тоже будет приятно говорить.
– Продам, как вступлю в наследство. Вещи уже все упакованы, осталось только закрыть и передать ключи соседке, чтобы следила за домом.
Как раз принесли часть заказанных блюд, и Руслан замолчал. Пока он разливал чай, Аня спросила:
– Сам больше не приедешь в Джукетау?
– Как уж. К родственникам в гости да на подписание документов. Со знакомым риелтором уже связался, через полгода запущу процесс.
Аня кивнула, вспоминая, как сама год назад продавала квартиру матери и брала новую. Слишком тяжело оставаться в тех местах, где многое напоминает о прошлом.
7
Губадия – национальная татарская выпечка, закрытый многослойный пирог с рисом, вареным творогом, изюмом. Есть варианты, включающие мясо.