— А другие полицейские у вас есть? — спросил второй пассажир.
— Зачем нам другие? — удивился Станс. — Преступников тут нет.
— А можно посмотреть на вашего полицейского? — спросил второй пассажир.
— Конечно, — заверил его Станс. — Он сейчас на площади. Это прямо по улице!
Все тотчас устремились в город. А Станс покачал головой. И тут к нему подбежал дежурный. Он пыхтел и задыхался.
— Ох, начальник, — выпалил он. — Только что позвонили из Стокгольма, сюда направлен дополнительный поезд с пятьюстами пассажирами.
И тут Станс свалился в обморок.
А полицейский Касклунд выставил из участка на улицу старое кресло и теперь блаженствовал в нем, греясь на солнышке: все-таки быть участковым в Лильбакке не так уж и плохо.
— Нынче у нас тихо и спокойно. Вон карамельщик Карлсон идет.
И полицейский Касклунд кивнул.
— Разрешите угостить вас карамелькой? — спросил карамельщик Карлсон.
И ему, конечно, разрешили. Полицейский Касклунд был большой любитель карамелек.
Доев карамельку, полицейский Каск-лунд снова кивнул и задремал в своем кресле.
Проснулся он от страшного шума, и гама, и гомона, и гвалта. Он открыл глаза и увидел, что вся площадь, вся его тихая спокойная площадь запружена народом.
Тут подъехали три больших автобуса и остановились прямо перед гостиницей.
Из автобусов вышла сотня дородных дам. Все они состояли в местном обществе охраны животных и прибыли в Лильбакку выяснить, не жмет ли медведю-полицейскому его форма.
Глава двадцать первая. Уважаемые жители и гости нашего города!
— Именем закона! — закричал полицейский Касклунд и, вскочив с кресла, ринулся в участок и заперся изнутри. Он решил, что это массовые беспорядки, революция или еще что похуже.
Люди на площади были рассержены и обозлены.
— Этот полицейский никакой не медведь, — говорили они друг другу.
Какой неслыханный обман! Вот так бессовестно заманить в город столько народу!
— Где бургомистр? С него надо спросить! — грозно звучало в толпе.
А потом кто-то отправился в гостиницу, попросил соединить со Стокгольмом (срочно!) и поговорил с редактором розовой газеты:
— И можете не сомневаться, что больше ни один из нас никогда не купит вашу газету!
Редактор расстроился. Он заверил, что фотография в газете подлинная. Но обещал разобраться.
Он попросил соединить с Лильбаккой (срочно!) и дать ему бургомистра, которого ему со временем и дали. В результате беседы стороны договорились, что Налле Лапсона в тот же день снова назначат полицейским, а редактор сам будет платить медведю полицейское жалованье. В рекламных целях.
Народа на площади собиралось все больше и больше, атмосфера накалялась. Наконец бургомистр вышел на балкон, чтобы обратиться к народу. Но его попросту не было слышно, пока на подмогу не пришел веселый трубач.
После торжественных фанфар площадь замерла, и бургомистр заговорил.
— Уважаемые жители и гости нашего города! — начал он. — Я всего лишь хотел сообщить, что сегодня у нашего медведя-полицейского выходной, но по настоянию общественности он приступит к своим обязанностям непосредственно после обеда. Я также убедительно призываю вас каждый вечер читать…
— Довольно, пупсик, побереги горлышко, — сказала Бургомиссис и увела бургомистра с балкона.
Так что горожане и гости так и не узнали, что им теперь читать каждый вечер.
А бургомистр отправился в бабушкин домик на Речной улице и принес полицейскую каску и саблю для Налле Лапсона.
— Что ли я теперь опять буду полицейским? — спросил Налле Лапсон и сощурил глаза.
— Разумеется, — сказал бургомистр. — Если ты, конечно, согласен. На что все очень и очень надеются.
— Видите — я все-таки хорошо себя вел, когда был полицейским, — сказал Налле Лапсон Лотте и бабушке.
— Ты вел себя прекрасно, — заверил бургомистр. — А теперь в город прибыли тысячи людей, чтобы только тебя увидеть.
— Мне надо ловить преступников? — спросил Налле Лапсон. — Или запереть кого-нибудь в кутузку?
— Нет, просто ходи по улице, чтобы на тебя смотрели, — ответил бургомистр. — И вот пятьдесят крон — аванс в счет жалованья. Позволь тебе их вручить, Налле Лапсон!