Тот помялся:
— Ну, тот, вроде, для вас оторвался… Они сами покупателя себе выбирают… — Он поднял глаза и вгляделся в лицо покупательницы, широко улыбнулся: — Берите! Правда, малыш, видите, недозрел немного… Вон, малюсенький какой — недокалибровочка вышла. — Консультант на миг замер, словно прислушивался к чему-то. — Хотя… Прекрасный выбор, сударыня!
Коробка не понадобилась. Пацаненок уцепился за шею новоявленной мамочки, прильнув к ней всем телом. Из выреза ее блузки торчала его голова.
Так они и ушли: мужчина и юная женщина с игрушкой — мутантом с человеческими генами.
Дома пришелец (Ратиш назвал его «зверек») стал, пофыркивая от усердия, прыгать, карабкаться по стульям и столам. Под большим обеденным (доктор предпочитал крупную, массивную мебель) он уселся, сложив ноги калачиком и, постукивая по ножкам стола, крикнул восторженно: «Я в домике»! И тут Ратиш вспомнил, что делал точно так же в далеком детстве. Притащил подушку, подоткнул сзади, добавил еще одну «стену». Малыш пришел в полный восторг и заявил, что останется тут жить. «Если можно», — робко добавил он, чем окончательно привел домашних в умиление. Один Франк ворчал, что «ни к чему лишний раз светиться перед властями» и мало ли, что им могли подсунуть. Никто не обращал на его брюзжание никакого внимания.
Зверька коллективно вымыли в душе, — каждый вице-мутант хотел ощутить себя родителем; укутали в полотенце, сообразили ему личную кроватку, сдвинув два кресла сиденьями друг к другу. Когда чудо современной техники начало посапывать, засыпая, толкаясь и шикая, расползлись по комнатам.
Наутро игрушка пропала. Тщетно Лана с Ратишем бродили по двору, звали забавного человечка. Не дали результатов поиски всей компании, заглядывавшей под каждый куст, отодвигая любое препятствие на дорожках. И лишь доктор многозначительно хмыкнул, поднял палец вверх:
— Я говорил!
— Собака, небось, унесла, — отмахнулась всеобщая любимица. Ей поддакнули. И впрямь, поблизости бродила щенная собака, частенько забегавшая на территорию их коммуны. Новое приобретение жалели. Может, за щенка приняла, уволокла. Погоревав о пропаже до вечера, стали забывать.
В ночь монолит из мягкого стекла, где жил доктор со всей компанией спасенных, лишился электричества. Враз потухло и смолкло все, что обслуживало население. Приборы и механизмы словно умерли.
Франкенштейн выскочил на улицу, огляделся — у соседей вдалеке светились окна.
Забрался в кабину припаркованного на лужайке микробуса — не заводится.
— Я говорил! — Он вылез, чертыхаясь, пнул машину, запрыгал на одной ноге. — Перебираться надо…
Наутро вездесущая Лана принесла весть о новом мутанте на границе. Трое крепких мужиков доставили бессознательное тело, одетое в роговую оболочку. Ратиш с ужасом смотрел, как они взвалили его на обеденный стол, наскоро превращенный в операционный. Ему казалось страшным увидеть собственную копию — к операции готовили розового рабочего.
Анестетик ввели через рот, и пациент отключился, перестав ворочать глазными яблоками. Затем доктор, обряженный в белое, аккуратно надсек грудную пластину острым лезвием. Стараясь не повредить кожу, начал отделять бронированные части, приросшие к телу. И тут разом включилось электричество: застрекотали кухонные механизмы, вспыхнуло освещение, ослепив собравшихся. Пальцы Франка дрогнули, однако он с нервным всхлипом продолжил работу.
Внезапно сзади подкатил домашний робот-гувернер, протянул вперед держатель, которым обычно подавал на стол пищу, разложенную по тарелкам. Лана, стоявшая рядом с хирургом, попыталась оттолкнуть автомат, но тот словно прирос к месту. Девушка досадливо махнула ладонью, отвернулась.
Когда с потолка опустился тонкий шнур, тянущийся к груди пациента, его попытались перерубить скальпелем. Один из коммунаров, прикоснувшись к металлу, пошатнулся и упал. Словно змея, шнур метнулся, «укусил» уродливый бронежилет, и в помещении начал разливаться удушливый запах — кислотный.
Франк ладонью в стерильной перчатке прикрыл распахнувшийся рот, выронив острие.
— Компьютерный Вождь… Программа заработала, — произнес он глухим голосом.
Кухонный робот тронул его металлическим держателем, медик нелепо дернулся, остекленевшие глаза стали пугающе огромными. Он вздрогнул и, словно деревянный, с грохотом упал навзничь.
Ратибор заметил, как шнур метнулся к другому коммунару, а робот — убийца доктора переместился по направлению к его товарищу. Он схватил за руку оцепеневшую Лану: