– Увы…
– Да ладно, они и такими возьмут. Я быстро.
В том, что они возьмут «такими», у Вадима не было ни малейшего сомнения. Приглядевшись, он заметил за стеклом ларька картонку с символом американской валюты и на версту заметным словом «золото».
На всякий пожарный не мешает запомнить это местечко. Вдруг приспичит поменять шило на мыло, часы на трусы.
Хотя почему-то Вадим подозревал, что у ларька нет лицензии Центробанка России на операции с иностранной валютой.
Заболоцкая вернулась с тяжелым пластиковым пакетом:
– Больному нужны фрукты и соки.
– Если вы о Дим Димыче, то он предпочитает колбасу и белое хлебное вино.
– Какое?
– Белое хлебное. Сиречь водку. Как потомок запоржских казаков.
– Приобщая людей к высокому искусству, я помогаю им избавиться от вредных привычек.
Заболоцкая загрузилась в машину, осевшую на рессорах. Вадим подумал, что Дим Димычу достанется редкий экземпляр, который достойно пополнит его коллекцию. Старый охальник неизменно фотографировал дамочек, попавших в его сети, и всегда голышом. Среди этих многочисленных «ню» Вадим однажды углядел свою хорошую знакомую, и всегда боялся увидеть Машу.
Морально-этические нормы Дим Димыча не волновали. В ответ на пуританские замечания Вадима он неизменно отвечал стишком, сочиненным журналистами военной газеты «На страже Родины», где когда-то работал фотокорреспондентом: «Из любви не делал я секрета, и о том, как женщин брал я в плен, знает член Военного совета [23] , а не только мой усталый член!»
– Ну, почему мы стоим, уважаемый? – подала голос с заднего сиденья грядущая фотомодель.
Вадим подумал, что Рубенс может отдыхать, – на фронте изобразительного искусства его заменит Дим Димыч Сулева!4. Пиво как универсальное лекарство
Детский сад как учебно-воспитательное дошкольное учреждение запомнился Вадиму запахом пригоревшего комбижира и картинкой в затрепанной книжке. Картинка сопровождала душещипательный рассказ о кошке, которая оберегала выпавшего из гнезда птенца. Кошка, вероятно, впала в маразм, однако на глянцевой иллюстрации выглядела полной сил. И птенец казался довольным, балдел, тянулся к ней раскрытым клювом.
На заднем плане в воспитательных целях изображался отряд юннатов с топорами, пилами и другими колюще-режущими предметами. Под водительством пионервожатой они маршировали к лесу, чтобы вырубить его на скворечники.
Примерно такая же картина предстала перед глазами Вадима Токмакова, когда он заглянул в палату № 7, куда только что перевели Дмитрия Никодимовича Сулеву. Вот он как раз и выступал в образе птенчика, которого пытались кормить с ложечки. Маленький, с забинтованной головой. А на роль кошки с поехавшей от пережитого крышей, соответственно, претендовала Елизавета Заболоцкая. Впрочем, она ведь и была актрисой.
Пока Вадим общался с дежурным врачом, выясняя, как скоро поверженный герой сможет подняться с одра, Заболоцкая превратила палату в уголок тропиков. Желтыми биллиардными шарами раскатились по столу апельсины, соседствуя с бананами и грейпфрутами. Зеленели замшевой кожурой киви. Про яблоки и говорить нечего – они были трех сортов и двух цветов – зеленые и красные.
Фруктовую оргию венчала шишка ананаса, перекликаясь с картиной на стене – неплохой копией Ван-Гога. Именно этот плод держала в руках таитянка, чьи острые синие груди смахивали, вдобавок, на баклажаны.
«Виповскую» палату оплатил Лева Кизим. Он хотя и не заехал, но отдал соответствующее распоряжение по телефону. Маша здесь тоже пока не появлялась.
Вадим подумал, что для полного счастья не хватает только шампанского. Вероятно, эта же мысль не давала покоя Дим Димычу, которого в данный момент пыталась накормить йогуртом.
А что бы ты хотел, птенчик? Попался в лапы кошки – не чирикай!
Чтобы не пачкать дорогой ковер, и без того служивший отличным пылесборником, Вадим оставил обувь в предбаннике и бесшумно подкрался к сладкой парочке.
Оператор поднял глаза, и лицо его немного просветлело:
– Надеюсь, ты знаешь, с чем приходят к раненому бойцу?
– Я-то знаю, но врач сказал, что не раньше, чем денька через три. Зато уже завтра ты сможешь выпить пива.
– Что вы такое говорите, молодой человек? – величественным жестом повернула голову Заболоцкая. У нее были крупные, но приятные черты лица. Без теплого пальто на меху и шапки-сейфа она не казалась столь монументальной. Просто женщина в теле. – Какое пиво?!
– Раньше он пил «Охоту» и «Балтику № 7», а с утра поправлялся «Клинским», – подробно ответил Вадим на поставленный вопрос. – Но за границей, наверное, избаловался.