– За неимением гербовой пишут на простой, – не стал капризничать больной. – Возьми того и другого по парочке бутылок.
– Прежде поговорим. Мне Маша рассказала про Коряпышева…
– Какая Маша? – опять подало голос колоратурное сопрано, но Дим Димыч только махнул рукой:
– Не лезь в мужские разговоры, Лизавета! Маша – сотрудница, и Вадим тоже. Секретный разговор, государственные интересы… И вот что, сходила бы ты лучше за пивком. Тут через дорогу, у Финляндского вокзала, ларьки круглосуточные.
– Но врач же сказал – завтра!
– Так сейчас уже и есть завтра! Посмотри на часы, – начало первого. Ну, давай быстренько, а себе возьми шампусика, у нас с тобой вся ночь впереди!
К величайшему удивлению Токмакова, колоратурное сопрано даже не пискнуло в ответ. Вадим помог женщине облачиться в тяжелое пальто на меху, передав в утешение слова ординатора о ячменном напитке:
– Пиво содержит много меди. А ионы меди заживляют раны.
Заболоцкая оживилась:
– Да-да, я знаю, у нас альтист Данилов носил медный браслет от воспаления суставов. Помогло, и потом еще несколько человек заказало такие же – со скрипичным ключом и нотными знаками, я тоже хотела, но ювелир уехал в Югославию, работает сейчас там, вот жду, когда…
– Видишь, значит, доктор правильный рецепт прописал! – оживился Сулева. – Пиво вообще универсальное лекарство, это тебе хоть кто скажет. Правда, Вадим?
– Кто бы сомневался! – искренне поддержал Вадим друга. – Его даже Путин пьет!
Последний довод убедил Заболоцкую.
– А браслет мы тебе здесь за милую душу сбацаем, – в качестве поощрения обещал Сулева. – В Питере спецов много. Хоть браслет, хоть пояс верности – я в Нюрнберге такой в музее видел.
– Хорошая идея, – задумчиво сказал Вадим, когда за певицей закрылась дверь палаты, – но в моем случае немного запоздалая.
– Если ты о Машутке, – незамедлительно отреагировал Сулева, – то – зря! Она мне в Германии всю плешь проела трогательными историями, как ты блюдешь интересы отечества, и вообще – ниндзя без страха и упрека. Честно!
– Тогда где же она сейчас?
– У тебя спросить надо. Потому что из аэропорта сразу как наскипедаренная рванула по направлению одной известной мне квартиры на Измайловском проспекте…
– Она хотела рассказать о Коряпышеве.
– Вадим, хоть ты и опер, а я женщин знаю лучше. Ей повод был нужен. Ведь и ты прекрасно понимаешь, что если по-чесноку, то об установке этой долбаной надо эфэсбэшникам в первую очередь заявить. Не к тебе бежать, а на Литейный, в Большой дом.
– Светозар Коряпышев был моим учителем.
Сулева присвистнул:
– Ни хрена себе! Мир действительно тесен. Стоп… Она же этого не знала!
– А я до сих пор не знаю, что с той кассетой, – спохватился Вадим, глядя на осунувшееся лицо старого приятеля. – Рассказывай все по порядку. Если можешь. Или лучше я завтра приду?
– Кассета накрылась медным тазом, – выдал Дим Димыч главную новость, при этом его лицо впервые страдальчески сморщилось. – И теперь ты действительно наша последняя надежда, потому что в Большом доме сидят серьезные люди, которые нам просто не поверят.
– Я, по-твоему, несерьезный?
Сулева покрутил коконом забинтованной головы:
– Нет, но ты, извиняюсь, с приветом. Такой же сумасшедший, как вся эта история.
Если история с установкой для сохранения генофонда нации действительно припахивала научно-фантастической чертовщинкой в духе Франкенштейна, то подробности налета на автобус выдавали почерк профессионалов. Вся операция по освобождению певцов-балерунов от иностранной валюты прошла как по нотам. Машина с «мигалкой», черные маски.
И даже на непредвиденное осложнение в лице Дим Димыча налетчики среагировали грамотно. Они предпочли не оставлять за собой «мокруху», что автоматически влечет более тщательное расследование с подключением прокуратуры. Просто грамотно вырубили фраера, полезшего с «пером» на стволы. Возможно, его же клинком и продырявили после баллоны «Газели».
Когда Вадим высказал это предположение, Сулева вздохнул:
– Эх, не уберег! Мне его Коряпышев дал, а то залипла обертка кассеты, не снять было. Ну а потом я его как-то автоматически в карман сунул. Нож действительно классный, венгры толк в оружии знают. Бриться можно, я им несколько раз порезался.
– Пожелаем того же нынешнему владельцу. А еще какую-то зацепку дашь?
– Ты пойми, это все быстро происходило. Как будто ускоренная перемотка, вжик – и готово. Лежу мордой в асфальт и только одна мысль: лишь бы моей головой в футбол не поиграли.
– Тебе повезло, что это были не «зенитовские» фаны. А то пробили бы штрафной, – пошутил Токмаков. Но ему было невесело.