Миша действительно был пунктуален. У подъезда отсвечивал черным глянцем девятитысячный «Сааб» – дорогущая шведская тачка. Водителя в кабине не было, – он обнаружился рядом с «Волгой» Токмакова. Юркий субъект в лисьей же шапке с вожделением поглядывал на серебристого оленя, украшавшего капот.
Он сразу узнал в Токмакове хозяина:
– Слушай, мужик, отстегиваю за олешка полташку «бакинских». Соглашайся, у тебя все равно помойка. А у меня такая же, но – раритет!
– А вот по шее за «помойку»? – весело предложил Токмаков.
– Миша, сейчас же извинись, этот господин из… контролирующих органов!
Токмаков с грустью подумал, что гипотетический тесть, начав заниматься бизнесом, значительно потеплел к нему, хотя и не знал, где конкретно служит Вадим. Но это не помешает ему обратиться с какой-нибудь просьбой, если припрет. Вадим вздохнул, но не горько, ведь в памяти еще жила и обещала продолжение сегодняшняя ночь!
Мотор «помойки», в который Вадим вбухал кучу денег, добиваясь полного соответствия историческому прототипу, завелся без капризов: видимо, «Росита» оскорбилась на бесцеремонного Мишу. Серебряный олень гордо рассекал морозный воздух.
К себе в отдел на Дивенскую Токмаков опоздал на час с четвертью, но теперь ему не нужно было объяснять, где он шляется по утрам и зачем. Шефа, Игоря Слащева, он вчера предупредил, а больше в радиусе пятнадцати километров над ним начальства не было.
Но не успел Вадим насладиться своим новым положением, как позвонил тот же Слащев, вызванный с утра в Управление, и поставил задачу:
– Сегодня кровь из носу нам нужно возбудить дело, а то показатели хромают. Собери личный состав, посоветуйтесь – и вперед! Я Попову уже обещал…
В половине одиннадцатого капитан Токмаков открыл свое первое служебное совещание в роли руководителя, а без четверти бесславно его закончил. Личный состав в лице потомственного прибалтийского барона и бывшего советского танкиста Пиккеля и пока сохранившего оптимизм Куцобина не горел желанием выдавать свои «домашние заготовки». Опера прекрасно знали, что такая же история повторится и завтра, и через два дня.
Для спасения чести отдела пришлось напрячься самому и. о. замначу. Предложив Куцобину на скорую руку провести разведку объекта, которому предстояло в ближайшие часы подвергнуться как минимум административному взысканию, он решил заглянуть к подполковнику Байкалову. Пока жив в памяти того вчерашний разговор.
Штаб отдельного отряда пограничной охраны «проживал» на территории порта, за проходной. Отыскав Байкалова в темноватой комнатухе с одним компьютером и двумя обогревателями, Токмаков без предисловий поведал печальную историю установки по сохранению генофонда нации.
– Сейчас отрабатываю версию, что эта «музыка» ушла морским путем. Знаю страну назначения – Венгерская республика, город Дорог, улица, по-моему Бечи… Думаю, что отправителем выступала какая-нибудь левая контора…
– Что и говорить, исчерпывающие данные! Под каким хоть названием груз отправляли?
Токмаков пожал плечами:
– Да уж, наверное, не как установку по сохранению генофонда! Придумали что-нибудь…
– Не обязательно. Ты же знаешь, в каком случае барыги напрягают извилины? Правильно, когда за это платят дополнительно. Недавно смотрю последние ГТД и, чувствую, фуражка на волосах поднимается…
– Хорошо, когда есть чему подниматься, – с грустью произнес Токмаков, проводя рукой по остаткам шевелюры. К вечеру щетина на подбородке почти сравнивалась с ежиком на голове, и голова Токмакова производила впечатление колючего шарика «перекати-поле».
– Прибедняешься! Судя по тому, как ты вчера гарцевал вокруг звезды телеэкрана, у тебя есть, чему подниматься, – усмехнулся Байкалов. – А вот меня чуть кондратий не хватил, когда прочитал в декларации: «Ракетный комплекс тактический с ядерной боеголовкой на автомобиле КрАЗ. И, главное, все печати чин чинарем, даже наши девчонки свои штампики бухнули. Ну я их на ковер… Выяснилось, один чудак в Латвии боевую технику собирает со всего света. Вот некая контора «Рашн армз» и отправила пустой корпус без начинки, но прописать все толково поленились.
– В нашем случае человека убрать не поленились, – сказал Токмаков, и ему показалось, что за окном, в неверном свете февральского утра, мелькнуло лицо подполковника Коряпышева. Что же, в этом не было ничего необычного, ведь Светозар начинал в ВДВ, и теперь его душа наслаждается свободным полетом.
– Лады, проверю все документы за последние полгода.
– Сам? – ужаснулся Токмаков, представив, во что это ему выльется в жидком эквиваленте.