Данкан порывисто отвернулся от рыдающей сестры; ее слезы и казнь, которую он совершил, разрывали ему сердце. Не должно было так случиться! Негоже отсекать ветви от родового древа своими руками! Но что делать, если они гнилы и источены пороками?! Что делать?
— Уходи, человек, — повторил он, яростно кусая губы, душа в себе порыв обернуться, пожалеть и простить. — Я не хочу знать тебя.
И, не говоря больше ни слова, он быстрым шагом направился разыскивать Эрика.
Он повстречал их у Башни Воронов — и Эрика, и Хлою, которая лежала на его руках, крепко обняв младенца.
Увидев широко шагающего по тающему снегу Данкана, Эрик встал, крепче обнял Хлою.
Радость встречи была так велика, что они, забывшись в поцелуях и слезах, забыли даже словом обмолвиться о том, что же за странная сила, чья злая воля их разлучила. Они были вместе — и это было самое главное. Малыш Рэй лежал, посапывая, на их руках, величайшее чудо и самый огромный герой, и оба они дивились тому, как причудливо их судьба оберегла их от самой большой беды в их жизни.
Сейчас же, когда Эрик увидел Данкана, тень минувшего ужаса снова коснулась его разума, и он вспомнил оставленную Анну, на которой, разумеется, теперь не сможет жениться, даже если все ее братья начнут принуждать его к этому.
Глядя на суровое лицо юного дракона, Эрик размышлял, что скажет в ответ Данкану, и что услышит, какие обвинения тот кинет ему в лицо и что потребует взамен поруганной чести. От мысли, что тот замахнется на Хлою и ребенка, потребует позволить хотя б пальцем прикоснуться к ним, у Эрика закипала кровь и руки, сжимающие в объятьях Хлою, становились обжигающе-горячими.
«Надеюсь, он достаточно благороден, чтобы решить это дело как мужчина с мужчиной, — мелькнуло в голове у Эрика. — И не нападает на меня, пока она у меня на руках, позволит отнести ее в безопасное место…»
Однако Данкан, приблизившись к Эрику, внезапно опустился в снег на одно колено, склонившись низко и почтительно.
— Прости, — произнес он глухо. — Прости за то зло, что причинила тебе моя сестра. Я вижу, что она успела натворить много бед и принести много боли своими эгоистичными поступками. Но я наказал ее; я вызвал змее ядовитые зубы. Я рассказал бы тебе раньше о ее сговоре с этим негодяем, но не мог. Я должен быть тебе вечно благодарен, ведь ты не только спас меня, подарив жизнь, но и помог моей семье. Это стоит дорогого. Я готов служить тебе вечно, честно и преданно, всем, чем смогу.
Горькая улыбка тронула Губы Эрика. Значит, все же обман… Ложь… Какие причудливые формы иногда принимает такое светлое и прекрасное чувство — любовь! И какие уродливые и страшные поступки заставляет она совершать…
Странно; услышав от Данкана слова покаяния, Эрик не испытал даже тени облегчения, словно уже сам знал, что все слова Анны — ложь. Он о многом хотел расспросить молодого дракона, но сдержался. Не сейчас. Не время.
— Что ж, — произнес он задумчиво. — Ты смел, благороден и умен. И сердцу твоему не чужда справедливость. Я тоже благодарен тебе… за то, что ты не позволил обмануть меня, не соблазнился моими богатствами и не дал своей сестре ими завладеть ценой моего счастья и моей жизни. И жизнями моей женщины, моего сына… Как видишь, — он кивнул на труп Робера, который черной кляксой лежал в подтаявшем снегу, — место Голоса Дракона свободно. Если хочешь, оно твое.
— Как велите, господин! — ответил Данкан, почтительно склонив голову.
— Идем в дом, — проговорил Эрик. — Нужно навести порядок и выкинуть прочь всю грязь.
И он зашагал по оттаявшей траве, бережно обнимая свою Хлою.
Туда, где его ждало только счастье, любовь, и долгие годы жизни с любимой.
Конец