Чуть задев плечом балдахин, небрежно запахивая полы халата, из тени выступил человек — п крайней мере, выглядел он как человек, — и у Хлои от ужаса ноги подкосились, потому что она сразу поняла, кто перед ней.
Дракон, чуть склонив голову к плечу, с усмешкой и с интересом рассматривал обмершую от испуга девушку, оценивая изгибы ее маленького тела под прозрачным одеянием. Он был высок, очень высок и широкоплеч, намного крупнее любого виденного Хлоей мужчины. На его фоне даже чернокожий раб смотрелся хрупким и маленьким, а Хлоя так и вообще производила впечатление подростка.
Если б Хлое не было так жутко, и если б от волнения все предметы не расплывались у нее перед глазами, превращаясь в мутные блины с неясными очертаниями, то девушка заметила бы, что Дракон невероятно хорош собой. Его кожа, чуть смуглая, была гладкой и чистой, не носила ни единой отметины, потому что даже самому крепкому мечу не под силу пробить драконью шкуру. Его смоляные волосы падали на плечи, на гладкий высокий лоб, черные брови вразлет было словно выписаны над насмешливыми карими темными глазами, которые нет-нет, да разгорались ярким светом как раскаленное вскипающее золото, и черный зрачок становился тонкой вертикальной чертой.
В прекрасной улыбке, которая в равной степени была завораживающая и хищная, он открывал белоснежные ровные зубы с чуть заостренными клыками, и в любой другой жизненной ситуации Хлое польстило бы его жадное, нескромное внимание, с которым Господин Дракон рассматривая ее грудь, соблазнительно просвечивающую сквозь тонкую ткань, ее стройные бедра, ее плоский животик. Но не сейчас.
— Я не могу! — прошептала Хлоя побелевшими от ужаса губами, заметив тень раздражения и неудовольствия на его лице. На глаза ее навернулись слезы, вернулись паника и мучительный стыд оттого, что сейчас ее, практически обнаженную, рассматривают сразу две мужчин, и она, давясь горькими слезами от унижения, прошептала, цепляясь за последнюю надежду: — Господин Дракон, но у меня же есть муж! Я не могу изменить ему, не могу!
Впрочем, она так рыдала, что он вряд ли разобрал что-то кроме «не могу» в ее всхлипываниях.
— Так тебе помогут, — угодливо произнес Дракон и кивнул головой, указывая евнуху на содрогающуюся от слез девушку.
— Нет, нет! — заверещала Хлоя; от ужаса ей казалось, что ее окатили кипятком и каждый ее нерв теперь пылает и горит, а тело просто не может чувствовать ничего иного кроме всепожирающего стыда. — Нет!
Молчаливый раб тем временем деловито шагнул к ней и ухватил ее поперек туловища. Бесцеремонно задрав ее прозрачные одежки, он ловко просунул широкую ладонь меж ее дрыгающихся в разные стороны ног и Хлоя ощутила, что его пальцы невероятно скользкие и какие-то масляные. Едва не задохнувшись от собственного крика, девушка почувствовала, как он поглаживает ее меж ног, щедро покрывая всю промежность ароматным маслом. Это было чудовищно унизительно и стыдно для нее, отвратительно настолько, что она малодушно помыслила о самоубийстве. Слезы бессилия душили ее, она рыдала и билась под внимательным немигающим взглядом дракона, наблюдающим за ее унижением.
Все так же молча и деловито он перевернул ее маленькое хрупкое тело, перехватил поудобнее под бедра, и Хлоя, очутившись над ненавистным стулом, почувствовала, как его черные пальцы бесцеремонно раздвигают ее нежные складочки, и как каменная головка чудовищного члена касается ее раскрытого лона, трется, словно отыскивая вход в ее тело, и как медленно и туго входит в нее огромный член.
Хлоя звонко взвизгнула, изо всех сил вцепившись в обитые бархатом подлокотники, когда с небольшим усилием головка члена все же проникла в ее тело, и рад, усадивший так ее на этот пыточный стул, отступил прочь.
Хлоя даже дышать перестала, под весом собственного тела оседая все ниже и надеваясь на каменный член все полнее. Ей казалось — е на кол сажают, все ее нежные ткани были невероятно, почти до боли растянуты, и каждая неровность, каждая выпуклость ощущалась так сильно и ярко, что Хлоя невольно закусывала губы, принимая в себя камень сантиметр за сантиметром.
Этот странный камень оказался не холодной и не жесткой, какой полагается быть любому камню. Он был тёплым, совсем как живой, и все складки, которые Хлое пришлось пересчитать собственным телом, казались упругими и приятно поглаживали ее изнутри. У изумленной девушки сложилось полное впечатление, что ее берет живой мужчина с огромным членом, осторожно и бережно двигаясь у нее внутри, и она искусала все губы, к стыду своему почувствовав, что вместо чудовищной боли ощущает в себе разгорающееся удовольствие, желание и… странную теплую пульсацию, от которой невыносимо хотелось двигать бедрами, насаживаясь сильнее и сильнее. Тяжело дыша, она вцепилась идо всех сил в скатерть, до боли стиснув пальцы и даже боясь вздохнуть, потому что с каждым вздохом странная, разжигающая наслаждение пульсация внутри ее тела только усиливалась. Ноги ее тряслись, она изо всех сил старалась опираться на них и стоять, не оседать полностью, но это было очень неудобно и трудно, Хлоя чувствовала, как дрожь напряжения охватывает все ее тело, и она не выдерживает, медленно опускается все ниже, на жуткие шипы, которые уже касались и тревожили ее нежный вход.