— Еще, еще, — бессовестно шептала, стонала она, позабыв всякое стеснение, облизывая пересохшие губы, содрогаясь, стараясь двигаться навстречу толчкам и чувствуя, как металл удерживает, дразня, ее тело. Странно, но теперь и эти извращенные ощущения ей нравились — острые толчки металла в ее анусе, вынужденная покорность, подчинение и беспомощность. И ласки, которых приходилось выпрашивать и которые были чувствительны, остры и грубы.
Пальцы, поглаживающие ее снизу, стали настойчивее, жестче, и Хлоя, чувствуя, как удовлетворение проливается обжигающим потоком в ее тело, закричала. От мягких спазмов ее разгоряченного тела игрушку из нее выдавило, и пальцы дракона грубо, резко проникли в ее мокрое лоно, ловя последние отклики удовольствия, лаская, толкаясь глубоко, нарочно терзая ее тело.
— Хорошо было?
Его острые зубы прикусили мягкую кожу на ягодице, чувствительно цапнули за мягкое бедро. Дрожь обессилевшей, тяжко дышащей девушки, ее трепет под его ладонями возбуждал его, как запах крови загнанной жертвы возбуждает хищника.
— Какой запах, — пробормотал он, и Хлоя, без сил уткнувшись лицом в простыни, еле слышно застонала. — Вкусная самка.
Он дернул веревку — Хлоя услышала, как та лопнула у нее над головой, — и неосторожно, грубо вынул крюк, потревожив ее анус. Девушка вскрикнула от резкого болезненного ощущения, которое одновременно утопило ее разум в стыде и в возбуждающем удовольствии. Так же бесцеремонно обхватил ее бедра, поднимая девушку и устраиваясь меж ее ног. От проникновения его члена Хлоя застонала жалобно и тонко, ощущая, как он медленно входит, чувствуя каждую неровность, каждую цепляющуюся кожную складку, и сладко заскулила, когда Дракон вошел в нее полностью, до сладкой боли. Он делал это нарочно — чтобы она всецело почувствовала его желание, его нетерпеливое напряжение, его силу, его жажду.
Его ладони отпустили ее, он чуть касался бедер девушки, лаская ее жаром своей кожи. Первые толчки были мягкими, плавными, и Хлоя затаила дыхание, прислушиваясь к наполняющим ее тело ощущениям. Рука дракона, скользнув по ее спине, рванула тонкую ткань, раздирая на девушке одежду, и крепко ухватила мягкую кожу, причиняя боль. Хлоя вскрикнула, и Дракон толкнулся в ее тело крепче, уверенней. Его рука поймала конец ее светлой косы и да, он медленно и вкрадчиво накручивал ее на ладонь, заставляя девушку все дальше и дальше запрокидывать голову назад. Толчки в ее тело стали все крепче, Хлоя стонала, кусая губы, не смея и двинуться. Быстрые жесткие движения Дракона, его плоть, проникающая в ее тело, его власть над нею, его нарочитая грубость, его хищность, с какой он склонялся над нею, вслушиваясь в ее стоны, возбуждали ее все сильнее. Она нарочно опускала голову, чтобы заставить его нетерпеливо потянуть ее за косу, дернуть резко, заставить ее выгнуться назад, вскрикнуть — и склониться, заглянуть в ее глаза, упиваясь ее наслаждением.
— Маленькая горячая самка…
Он последних, самых жестких и быстрых толчков в ее тело Хлоя кричала, извиваясь, изгибаясь, словно змея. Ладони Дракона крепко держали ее за талию, он яростно толкался в ее тело, вколачивался безо всякого опасения, и ей нравилась эта дикая горячая скачка.
— Еще, еще!
Хлое показалось, что она сошла с ума, руки дракона сжимали ее тело крепко, тискали грудь, он прижимался лицом к ее дрожащей шее, чуть покусывая, и два тела двигались медленно и плавно, мягко, ласкаясь, переживая самые последние вспышки удовольствия.
Однако, вместе со страстным безумием, с гаснущим удовольствием приходило осознание, и реальность накатывалась на Хлою безжалостным холодом. Образ любимого Мишеля вынырнул из ее памяти так внезапно и нарисовался в ее воображении так ярко, что Хлоя зарыдала, горько, безутешно, выпав из объятий Дракона, выскользнув их его ласкающих рук.
— Слезы? — удивленно и настороженно произнёс он, разглядывая рыдающую девушку. — Отчего? Тебе же было хорошо. Я знаю.
Он поднялся, обернул бедра алым шелком, и Хлоя сквозь слезы рассмотрела его как следует.
Сильная широкая спина, перекатывающиеся под гладкой кожей мышцы… Сильный и самоуверенный. Привык, что все кругом принадлежит ему. И она тоже. Как вещь, как золото, которое он так любит. Как рабыня…
А Мишель не такой. Для Мишеля она была единственной!
— Господин Дракон умеет доставить женщине удовольствие, — тихо произнесла она, продолжая разглядывать его.