Я не понимаю, что абсолютно голой стою среди целой кучи мужчин, я лишь краем глаза вижу их горящие похотью глаза.
Они мне не интересны, мне важен только один взгляд. Тот, что смотрит на меня сейчас, прожигая меня до самого нутра.
Вспышка и я набрасываюсь на него. Но он не двигается, позволяя себя схватить за одежду, которую я начинаю разрывать в клочья, задевая его кожу, оставляя кровавые борозды на ней. Но он даже не вздрагивает, он продолжает не двигаться.
Вспышка и он уже полностью голый и весь в крови. Я разглядываю его жилистое тело с мускулистыми руками и широкими плечами, с кубиками пресса на животе, провожу по ним когтями, специально надавливаю и оставляю ещё четыре кровавые борозды.
Он прикрывает глаза и стонет, протяжно, хрипло, и его стон медленно переходит в утробный рык. От этого звука, моё влагалище сжимается.
Вспышка, и я стою перед ним на коленях, сжимая в своих руках его эрегированный член с набухшей головкой. Но он так и не двигается. Лишь его руки сжимаются в кулаки, врезаясь когтями в кожу, и с них капает кровь. Я улыбаюсь, и вторую руку кладу ему на яички и сжимаю их с силой, оттягивая вниз, и вновь слышу его стон.
С его члена скатывается мутная капля, и не выдержав, я ловлю её языком в миллиметре от его головки, так и не затронув ее. И все это время я продолжаю наблюдать за реакцией вампира, но он все ещё неподвижен, хотя глаза его горят, а челюсти стиснуты с такой силой, что клыки разрывают десны. И вот уже струйка крови скатывается по его подбородку.
Я ухмыляюсь на его выдержку.
— Ну что, замахнулся на то, что не в силах скушать щенок? — вырываются из моего рта слова, — а не боишься, что не удержишь, опять?
Каирам сглатывает и, открыв рот, хрипит:
— У нас все равно нет выбора, и я должен был попробовать вновь…
— Хм, ладно… Я ещё посмотрю на твоё поведение… А пока наслаждайся, она вся твоя…
И снова вспышка, и я уже чувствую, что контроль возвращается, но сил, чтобы управлять собственным телом, нет.
Каирам резко подхватывает меня на руки, а я борюсь с дикой усталостью и какой-то странной опустошённостью, пытаюсь прийти в себя. Понять, что это было. И где тот, кто опять покинул меня, бросил здесь совсем одну. И почему «опять», словно это уже случалось со мной?
Но Каирам не дает мне углубиться в собственные мысли и память, он целует меня прямо в губы, раздвигает их языком, и я ощущаю металический привкус его крови. Меня начинает тошнить, я пытаюсь отвернуться, но он не даёт мне этого сделать, и углубляет поцелуй, исследуя языком весь мой рот, стараясь протиснуть его все глубже и глубже прямо в горло, словно трахая его.
Я чувствую, как начинаю задыхаться и пытаюсь стонать и упираться в его плечи слабыми руками. И когда перед моими глазами уже начинают мелькать черные точки, он, наконец, отстраняется от меня, и я делаю долгожданный глоток воздуха.
А Каирам упирается свои лбом в мой и, смотря в глаза, шепчет, прямо в губы:
— Сам Лэситэр позволил мне взять тебя «охая»… Теперь моя «охая»… Только лишь «моя»…. Никому, никогда, больше не отдам…
И он стискивает меня с такой силой, что даже кости хрустят, и я опять не могу вздохнуть.
Кто-то подаёт Каираму теплую простынь, и он укутывает меня ей, не отрывая своего горящего взгляда, от моих глаз. И я благодарна ему за это, потому что начинаю ощущать как леденеют мои конечности и холод пробирается к моим внутренностям, а мои зубы уже отстукивают чечетку.
— Спи, — шепчет он мне.
И я покорно закрываю глаза и улетаю в ледяную темноту.
***
Очнулась я вновь висящей в черном небе, среди тысяч звезд. Холод был адский, слабыми руками, я попыталась обнять себя за плечи и поджать ноги, чтобы хоть как-то сохранить тепло.
Растирала плечи, грела руки собственным дыханием, старалась двигаться, но в невесомости делать это было очень сложно. Сложилось такое впечатление, будто я в настоящем космосе оказалась. Там ведь, скорее всего, холодно? Хотя сложно сказать, атмосферы нет, там может быть как холодно, так и жарко одновременно.
Не знаю, сколько по времени я барахталась в черной пустоте, стараясь согреться, но в итоге я увидела приближающуюся точку.