Девушка кивнула и, бросив на меня удивленный и любопытный взгляд, начала сноровисто сервировать место на длинной стороне, по левую руку от хозяйского.
– Дрэйк, я знал, что ты эксцентрик, но не подозревал, что до такой степени.
Захотелось сжаться в комочек. Забиться в укромный уголок. И почесать зазудевшее вдруг клеймо.
Дрэйк легким жестом отпустил горничную, выдвинул стул с высокой резной спинкой. Я опустилась на сиденье неловко, скованно, чувствуя, как деревенеют руки и ноги. От холодного, насмешливого голоса Нордана, сидящего за противоположным концом стола. От вежливого ухаживания Дрэйка, словно я леди, а не одетая в его рубашку рабыня без прав и будущего. От недоуменного взгляда спешно удалившейся служанки.
Тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов, давила на плечи, вынуждая склонять голову к самой тарелке. Дрэйк взял лежавшую на краю стола утреннюю газету, развернул, открыл. Он не ел, лишь неторопливо пил чёрный кофе из маленькой чашки. Я пыталась поесть впрок, через силу, ощущая холод на коже.
– Судя по запаху, мой сюрприз по-прежнему девственен, – наконец заговорил Нордан. – Тебе не понравился подарок?
– Впредь, когда твою голову посетит идея преподнести подарок такого рода, сначала дай себе труд удостовериться, что получатель готов его принять. – Дрэйк перевернул страницу, держа газету перед собой, точно щит.
– Значит, не понравился. В её запахе что-то есть, но поневоле испытываешь разочарование, когда видишь…
– Нордан, – предупреждение.
– Что?
– Есть такая полезная вещь, называется хорошие манеры. – Дрэйк извиняюще мне улыбнулся из-за края страниц.
– В отличие от тебя, я не родился в месте, где эти манеры преподают.
– За столько лет можно было и запомнить элементарные правила.
– Зачем?
Похоже, разговор-пикировка может длиться долго. Не удостоив собеседника ответом, Дрэйк закрыл и сложил газету, посмотрел на Нордана пристально, серьезно.
– Ты купил Саю, привел её в дом и заклеймил. Фактически ты взял девушку под свою ответственность и защиту. Поэтому постарайся позаботиться о ней.
Я рискнула повернуть голову к Нордану. В темных глазах искреннее удивление, непонимание сказанного.
– Позаботиться о рабыне? – и взгляд в мою сторону. Теперь отдающий презрением. – Шутишь? Какая ответственность? Она что, котенок, которого подобрали на улице и притащили домой?
– Она человек, – напомнил Дрэйк и поднялся. – И клыки нам даны не для того, чтобы кусать всех подряд. Однако если ты кого-то пометил, то имей мужество принять последствия собственных необдуманных действий. Найди Сае занятие, пусть Пенни устроит её.
– Оставим девчонку здесь? В качестве кого – новой служанки?
– Почему бы и нет? Сая, ты же не боишься работы?
В храме мы по очереди помогали на кухне, в саду и в прачечной, мыли полы и сами прибирались в наших спальнях. Работы я не боюсь.
Боюсь потерять слабую искру надежды, зародившейся в сердце.
Я покачала отрицательно головой.
– Может, ещё и жалованье ей платить?
Наверное, жалованье прислуге Нордан платит лично, последние кровно заработанные отдавая.
– Со временем можно будет рассмотреть и такую вероятность. Мне пора, меня ждут на собрании торговых гильдий, потом в императорском дворце. Через четыре дня приезжает Беван, надеюсь, ты ещё помнишь о его визите?
– Как же можно забыть о нашем дорогом старине Беване? – голос Нордана опять полон насмешки.
– На следующий день бал в честь именин Её императорского высочества.
– И я всё ещё в раздумьях, почтить мне своим присутствием собрание сие или ничтожные смертные не достойны моего величия.
– Размышляй. Но приглашений два.
– Их всегда два, даже если меня жаждут увидеть в последнюю очередь.
– И кто в этом виноват?
– Скучные людишки без чувства юмора?
– До свидания, Сая, – кивнул мне Дрэйк и посмотрел предостерегающе на Нордана. – Рассчитываю на твоё благоразумие, Норд.
Я знаю купившего меня меньше суток, но в его благоразумие не верю.
Дрэйк вышел, и в столовой сразу стало холоднее. Я смотрела на разрезанную, намазанную сливочным маслом и недоеденную булочку на тарелке перед собой, осознавая, что теперь не смогу проглотить ни кусочка даже под угрозой смерти. Хотелось броситься следом за Дрэйком, пасть в ноги мужчине и, наступив на гордость, на смирение, начать униженно умолять принять меня в качестве подарка. Пообещать, что буду выполнять любую работу, что исполню любое его желание и не стану жаловаться.