Мы вышли из салона и Пенелопа, взяв меня под руку, повела в обратную сторону.
Оно не привиделось мне, ослепленной блеском и жизнью чужого города. Когда-то я мечтала о похожем, мне казалось, что такой наряд может носить только настоящая принцесса. Или леди высокого положения.
Заметив огромную витрину, я ускорила шаг, не обращая внимания на идущих навстречу людей. Приблизилась вплотную к стеклу.
Темно-синие пышная юбка и корсаж, украшенный белым цветочным кружевом, расшитый пайетками.
– Эм-м, Сая, – голос Пенелопы прозвучал несколько растерянно. – Не хочу тебя обидеть, но это салон свадебных платьев.
– Оно синее, не белое, – возразила я.
– Здесь белых и нет почти. В империи замуж выходят в красном.
Я отступила, оглядывая витрину целиком. Платья узкие, струящиеся. Платья с юбками-колоколами. Со шлейфами. Со старомодными рукавами-буфами. И всех оттенков алого, от нежных пастельных тонов до цвета красного вина и запекшейся, почти чёрной крови. Единственное белое, возмутительно короткое, затерялось в дальнем углу витрины.
Свадебное. Жаль.
Не всё ли равно? С мыслями о замужестве я рассталась ещё в храме и сейчас бессмысленно начинать заново грезить о несбыточном. Это всего лишь красивое платье.
– Пусть будет свадебное, – решила я.
В конце концов, едва ли кто-то поймет, где приобретен наряд. Да и дамы из высшего света не одеваются в магазинах готового платья.
Затем мы купили туфли. Нижнее белье. От предложения посетить ювелирный я отказалась. Драгоценности мне ни к чему.
По возвращению разгорелось нетерпеливое ожидание. Позабывшееся, затерявшееся за отблеском войны волнение, приятно тревожащее, будоражащее. Я понимаю, что всё это глупо, совсем по-детски, но я еле могу усидеть в чердачной каморке. Хочу вновь увидеть платье на себе, не только в тесноте примерочной кабинки. Хочу вновь увидеть своё отражение в зеркале. Хочу увидеть его глаза, когда он посмотрит на меня в этом платье…
Шальная мысль остудила ненадолго нетерпение.
Вполне естественное желание угодить хозяину. Доволен хозяин – лучше для меня. Я не убила себя, как того требовал устав, и должна принять все последствия своего решения. Принять и устроиться в новой жизни.
Придется платить. Помню об этом, только… Лишь папа смотрел на меня с восхищением и гордость, и никогда – другие мужчины. Дрэйк посмотрит и страшно обнаружить, что я… то есть моё платье ему не понравится.
Пенелопа заглянула ко мне вечером. Принесла ужин раньше прежнего и после проводила в свою комнату на третьем этаже. Одеваться в спальне девушки удобнее, в каморке и не развернуться нормально, и зеркало там только маленькое, ручное.
Пенелопа застегнула длинный ряд пуговичек на спине и отошла, пообещав скоро вернуться, а я села за туалетный столик. Расчесала волосы, оставив свободно распущенными по плечам и спине, как привыкла в храме. Совсем немного косметики на лицо – ресницы, губы, капелька дымчатых теней на веки. Послушницам запрещалось краситься и сложные прически не одобрялись. Я провела бережно по атласным складкам юбки, сплетающимся в диковинные цветы, по корсажу, блестевшему синими искрами росы. Выше белое кружево до шеи, прикрывающее декольте и плечи, оставляющее руки открытыми. Клейма почти не видно, особенно если не приглядываться целенаправленно.
Принцесса? Рабыня?
Кто знает.
Я подарила отражению слабую улыбку, впервые за долгое время оставшись удовлетворенной тем, что явило зеркало. И вздрогнула, краем глаза заметив в зеркальном овале чёрную тень.
Я не видела Нордана со вчерашнего вечера, но боялась встретить его всякий раз, когда в сопровождении Пенелопы спускалась и поднималась по лестницам особняка, когда выходила во двор и из салона экипажа.
Мужчина оттолкнулся от дверной рамы, намеренно неспешно приблизился ко мне. Я настороженно следила за его отражением, обманчиво скучающим, ленивым. Не обратила внимания, оставила ли Пенелопа дверь открытой, когда уходила, или Нордан вошел сам, без спроса, но створка распахнута.
Позвать на помощь?