– Двести дарров.
– Идет.
Даже не глядя на Шадора, я чувствовала удивление торговца. На каком рынке покупают товар сразу, не торгуясь, не пытаясь сбить цену? Не осматривают покупку, не проверяют, убеждаясь, что она стоит потраченных денег, что под красивой оберткой не скрывается порченое содержимое?
– Идет? – неуверенно повторил Шадор.
– По-моему, я ясно выразился. Или вы не расслышали какую-то букву в этом коротком слове?
Я не смела поднять глаза на говорившего, но его негромкий, насмешливый, с легкой хрипотцой голос словно выжег жар из воздуха, заменив послеполуденный зной пробиравшим до костей холодом.
– Если желаете, предоставляется услуга доставки по любому указанному вами адресу… – жалко залепетал торговец.
– Не желаю.
Чёрные начищенные ботинки на небольшом каблуке. Кожаные, настоящие. Чёрные брюки и чёрная расстегнутая куртка вопреки дневной жаре. Под курткой тоже что-то чёрное. На указательном пальце правой руки массивный золотой перстень. Металл потемневший и вместо драгоценного камня – серебристая вязь переплетающихся линий, складывающихся в звезду. Лучей-чёрточек несколько, больше пяти, но мне нет нужды пересчитывать слабо мерцающие линии узора.
Братство Тринадцати.
Проклятые существа, те, кому покровительствуют боги подземного царства, чёрный бог смерти Дирг и супруга его, властительница змей Кара.
Говорили, что члены братства и не люди вовсе, но облик их подобен человеческому. Шептались, будто крадут они невинных дев и приносят в жертву своим богам, получая взамен невиданную силу. В ныне павшей Феоссии именем братства пугали детей.
– Также вы можете…
– Могу. Но не буду. Через двадцать минут у южных ворот. Девчонка и соответствующие документы, – короткие, отрывистые фразы падали тяжело, отбивая охоту возражать.
Четкие удаляющиеся шаги. Тишина повисла неверным покровом и развеялась не сразу. Я по-прежнему рассматривала дощатый пол под своими ногами, обутыми в легкие сандалии.
Меня купили.
Как вещь, как бессловесную зверушку. И лишь Серебряная ведала, для каких целей.
– Алия, немедленно причеши её и переодень во что-нибудь поприличнее. – Шадор засуетился, оттолкнул меня и закрыл дверь витрины. – Нельзя же передавать её этому в таком виде! Знал бы, что змеиный сын не станет торговаться…
Заломил бы цену в два раза выше названной. А может, и в три раза.
Охранник отвел меня в отгороженный занавесками закуток в задней части павильона. Алия, невысокая пухлая женщина, критично оглядела меня и ещё более критично – содержимое сундучка с вещами. Зашуршала тканями, неодобрительно цокая языком и бормоча себе под нос, что велика честь для феосской девки и изрыгнутого землей отродья, хороший наряд ещё на них безвозмездно тратить. Выбрала, сунула небрежно мне в руки блестящий зеленый клочок. Под подозрительным взглядом Алии я переоделась из короткого белого платья в зеленое, расправила складки, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать оттягивать тонкую ткань. Грудь и бедра едва прикрыты, сделаю шаг, и подобие подола собьется поясом на талии.
Алия махнула рукой, я села на табуретку перед столом, заваленным дешевой косметикой и бижутерией. Мои длинные чёрные волосы женщина расчесывала долго, тщательно. В закуток просунулась лысая, блестящая от пота голова Шадора.
– Готова?
– Куколка, – с притворным восхищением заверила Алия.
– Дылда она тощая, а не куколка, – огрызнулся торговец неожиданно. – Но коли этим охота потешиться, то пускай, лишь бы платили.
По знаку Шадора я встала, Алия накинула на меня длинный чёрный плащ, надела широкий капюшон, скрывая моё лицо от любопытных взглядов.
– Бывают же роскошные феосски, – посетовал торговец и в голосе его послышалась досада. – Полногрудые, крутобедрые и на лицо прекрасны, а это что?
– Так и радуйся, что избавился.
Я опустила голову, позволяя капюшону почти полностью закрыть обзор. В сопровождении Шадора и второго охранника я покинула торговый павильон. Не обернулась. Да и зачем? Витрину закрыли занавесками до возвращения хозяина, и люди, с которыми я последние несколько дней делила кров и пищу, так и остались для меня чужими.