По сторонам я не смотрела, только на мощеную плиткой площадь рынка. Шли мы недолго, и тяжелая рука охранника не отпускала моего плеча, словно я могла сбежать. Миновали открытые ворота, и маленькие серые плитки под ногами сменились большими.
– Да где же этот… – раздраженно процедил идущий впереди Шадор и вдруг остановился, залебезил: – Добрый господин, вот и ваша прекрасная покупка!
– Уверены? Что же вы её так обмотали?
В поле моего зрения появились чёрные ботинки, и капюшон рывком сдернули. Холодные пальцы ухватили за подбородок, вынуждая поднять голову, и волей-неволей мне пришлось посмотреть в лицо новому хозяину.
Не слишком высок – немного выше меня, но я сама не маленького роста. На вид лет тридцать – если отбросить слухи о бессмертии членов братства. Короткие золотисто-каштановые волосы, непроницаемые синие глаза со стальным оттенком. Взгляд насмешливый, но, чувствую, насмешка эта показная, поверхностная, а то истинное, что таится в глубине, скрыто надежно, не каждому видимо. Лицо скорее интересное, нежели красивое, для тех, кого привлекают необычные типажи. Губы чуть полнее, чем у всех прежде мной встреченных мужчин, но не пухлые и четко очерченные. Я не могу оторвать от них взора, уставившись, точно завороженная.
– А я уж было усомнился на мгновение, – заметил мужчина, властным движением поворачивая моё лицо в одну сторону, затем в другую. – Ротик открой.
Я повиновалась. Проверка зубов – вещь не страшная.
Бывает и хуже.
– Отлично. – Мужчина разжал пальцы и повернулся к Шадору, чья лысина, кажется, заблестела сильнее во время моего осмотра. – Уладим формальности.
Необходимые формы документов стандартные, в нужных пустых местах вписываются имена, сумма, дата. Бумага, подтверждающая, что товар продан за такую-то сумму, такому-то человеку, оплачен и получен в надлежащем виде, покупатель претензий не имеет. Свидетельство, что я являюсь собственностью. Лапа охранника всё ещё на моём плече, однако продавец и покупатель заполняли документы прямо передо мной, подложив под бумагу принесенную Шадором дощечку.
– Имя владельца в свидетельстве? – уточнил торговец.
– Я сам позже впишу. Это подарок.
На небольшой площадке за оградой рынка нет и намёка на тень, защиты от немилосердно палящего солнца. Вокруг самодвижущиеся экипажи без лошадей, немного дальше, за пересеченным дорогой пустырем, начинались двухэтажные терракотовые дома.
Мужчина достал из внутреннего кармана куртки маленькую чёрную книжицу, открыл, быстро заполнил, вырвал страницу и протянул Шадору. В Феоссии до сих пор расплачивались наличными, но я уже знала, что это за бумажка.
Чек.
Меня продали, купили и впоследствии подарят. До чего омерзительно ощущать себя имуществом, вещью, передаваемой из рук в руки! И ничего теперь не поделаешь. Феоссия полностью захвачена Эллорийской империей, на моей родине не осталось ни одного города, большого и малого, которого не коснулось бы дыхание войны. Даже будь я свободна, мне некуда идти, некуда возвращаться. И возражать, сопротивляться бесполезно – видела я, как обходятся со строптивыми рабами.
Шадор спрятал чек среди своих экземпляров документов, сложенных в папку, и, льстиво улыбаясь, извлёк из кармана плоскую серую коробочку.
– Браслет для рабыни, – пояснил торговец.
– У меня есть средство понадежнее ваших побрякушек, – возразил мужчина и открыл дверь находящегося рядом экипажа.
Шадор кивнул охраннику и тяжесть с плеча наконец исчезла. Всё?
Я растерянно посмотрела на распахнутую дверцу, потом глянула на ныне бывшего владельца. Новый же вздохнул, приблизился ко мне, ухватил за плечо и втолкнул внутрь экипажа. Пригнуться я не успела и ударилась головой о верхнюю часть проема. Неловко упала на кожаное сиденье, услышала, как позади захлопнулась дверь. Мужчина через другую дверцу сел в кресло в передней части экипажа, коснулся длинной панели перед собой, полной неизвестных мне значков, рычажков и приборов. С урчанием экипаж выехал на середину площадки, повернул на ведущую к домам дорогу.
Всё. Теперь безвозвратно.