Выбрать главу

Я взяла бокал. Легкий звон столкнувшегося хрусталя, я сделала осторожный глоток. Затем другой, скрывая за бесхитростным действием растерянность, смущение. Мы снова в спальне Нордана, и он снова ведет себя не так, как я ожидала. Я думала, всё произойдет сразу, а вместо этого мы сидим на подоконнике и… пьем.

За стеклом хмурый вечер превращался в темную ночь, трепетали в сумерках кроны деревьев. Я посмотрела украдкой на Нордана. Босой, из одежды брюки и небрежно накинутая расстегнутая рубашка.

– Ты не забрал свой автомобиль? – я наконец решаюсь заговорить, поддержать необременительную беседу на отвлеченную тему.

– Некогда было. Завтра надо съездить со Стюи и лишней канистрой бензина. – Мужчина переставил вазочку с конфетами ближе ко мне. – Конфеты твои.

– Благодарю. – Я взяла одну, сунула в рот целиком. Наверное, последний раз настоящий шоколад я ела в храме – мама присылала мне сладости, зная, что в трапезной не бывает толком десерта, только яблочный, персиковый или вишневый пирог дважды в неделю. – Могу я взять ещё одну?

– Конечно. Тебя совсем не кормили?

Я бросила на Нордана выразительный взгляд – подчас для рабов деликатес и ломоть хлеба мягкого, свежего, душистого.

– Я имею в виду, раньше.

Во второй конфете оказался орешек.

– Кормили. Но в храме нас не баловали. Еда была простой, никаких изысков или излишеств. В пансионе тоже, только там совсем запрещались сладости. Считалось, что вредно для фигуры и для лица и что настоящая леди не должна позволять себе таких слабостей.

– Полагаю, в пансионе сильно удивились бы, узнав, сколько разных слабостей позволяют себе леди, – мужчина помолчал, наблюдая, как я выбираю следующую конфету, то ли третью, то ли уже четвертую. Как жую увлеченно, запивая вином. – Много в храме было таких, как ты?

– Одаренных? Из учениц – немного. В моей группе было пять девушек. Нас учили отдельно от обычных послушниц. Через несколько месяцев мы должны были начать подготовку к посвящению в жрицы, – я посмотрела на Нордана, лишь сейчас вспомнив. – Ты рассказал Дрэйку о… о моём даре?

– Нет. Надо было?

– Не знаю. Я… – Я допила остатки вина – и когда оно успело закончиться? – Дело в том, что я… я не знаю, как вы… то есть братство… относитесь к… колдунам.

– Зависит от колдуна, но в основном мы их презираем, потому что они в массе своей жалкие ничтожества, которые разучат с десяток заклинаний и ритуалов и уже мнят себя великими магами. А люди покупаются на дешевые фокусы и с готовностью платят им любые требуемые деньги. Однако твоя магия далека от человеческой. Покажешь?

Я поставила пустой бокал на подоконник, раскрыла ладонь. Мне неловко под внимательным взглядом мужчины, но всё же звездочки зажглись, закружились хороводом.

– Нас учили скрывать сияние… то есть наш дар, – я смотрела на серебряные искры, бледным светом озарявшие линии на моей ладони. – Нельзя использовать при чужих, нельзя открывать дар недостойным… даже для самозащиты нельзя. Лучше принять яд.

Почему? Странно, но прежде я не задавалась этим вопросом. Я понимала, что учение наше тайно, что люди, уже когда-то приведшие к гибели множества божественных сестер, могут вновь решить, что жрицы Серебряной опасны. Что высокую милость госпожи нашей нельзя растрачивать на пустяки. Однако разве защита себя, своих близких с помощью дара – это плохо? Неужели Серебряной больше по вкусу самоубийство своих сестер, пусть и во имя цели благородной, истинной?

Нордан тоже допил вино, поставил бокал, поднялся с подоконника. Приблизился ко мне, взял за свободную руку, приглашая встать.

– По моим наблюдениям, в большинстве своём религиозные культы – та ещё муть, потому что за ними стоят люди. Разные люди. Или иногда нелюди. Однако и те, и другие чаще всего пекутся о собственных интересах. Тебе вряд ли приятно это слышать, но увы. – Мужчина провел подушечкой указательного пальца по ребру моей ладони с мерцающими над ней звездочками. – Единственная школа на острове была при единственном же храме. Какую только высокоморальную ерунду нам там ни втолковывали. Некоторые искренне верили. В том числе в интересное предположение, что если дар дается от светлых богов, то должен непременно проявляться в каком-то возвышенном виде, помогать простым людям и его носитель есть собрание лучших человеческих качеств. Короче, живое воплощение благородства и прочих добродетелей. А если от темных, то несет сей дар тьму и разрушения, и обладатель его проклят и вообще не очень хороший человек.