— Да как такое возможно… И тебя не выпороли после этого? Что ты натворила? — Анежка округляет глаза, а затем и вовсе закрывает лицо ладонями. — Ой, что это я, дура старая… Не говори мне ничего о своём мире. Ещё заболею.
— Хорошо.
Я вижу, что ей любопытно, но издеваться и рассказывать про уклад вещей в моём мире не собираюсь. Странно это всё же. Если бы у меня вдруг появилась девушка из другого мира, то я говорила бы с ней об этом ночи на пролёт…
Впрочем, может быть, даже мне было бы не до эфемерной чужой жизни в прошлом мире. И своих ведь дел и проблем хватает… От такого нежелания вникать во что-то такое странное и страшное, да ещё и неприкладное, возможно, и повелись предрассудки о беде.
После того как одеваюсь сама, приходится будить дочь. Умывать, одевать и кормить. На завтрак то же самое, что и на ужин. Не успеваем мы закончить с трапезой, как без стука распахивается дверь и в дом входит мастер Варден.
При свете дня он кажется мне даже более грозным и резким. И пугает больше.
— С коня хоть не упадёшь? — интересуется он, видимо, решив не обременять себя приветствиями.
— Вы дадите мне коня?
Он усмехается.
— Посажу на своего.
Я не обращаю внимания на то, как это (конечно, намеренно) прозвучало. Меня волнует другое:
— Дочку это очень утомит.
— Будет сидеть в твоей шубе. Она это хорошо умеет.
— Это ребёнок. Не сможет она так долго быть в одном положении. И едва ли мы сможем часто останавливаться.
— Значит, она остаётся здесь, — бросает он, явно раздажённый тем, что я ещё и выставляю требования.
— Значит, ваше слово ничего не стоит, — чеканю в ответ.
В его глазах мелькает синее пламя. Чувствую, как бранные слова просятся на его язык. Но генерал молчит, только сверлит меня жёстким взглядом. И в итоге отворачивается от нас с дочкой и обращается уже к Анежке:
— Чтобы они были готовы через двадцать минут.
Глава 7
В тот момент, когда мы с Пелагеей стоим на крыльце под редкими, пушистыми снежинками, и мне уже кажется, что я перегнула палку с мастером Варденом, он подъезжает к нам на тех самых санях, с которых всё и началось…
Лихо спрыгивает и жестом приглашает меня к приоткрытой дверце.
— Разве они ваши? — отчего-то спрашиваю я, устраиваясь на лавке с дочкой. Она с любопытством рассматривает деревню. Вчера-то было не до того.
— Я похож на того, кому нужно это корыто? — усмехается он в ответ.
И на моё удивление поднимает с крыльца мешок с нашими вещами и покрепче привязывает его к саням. Там одежда, которую для нас подобрала Анежка и наша собственная иномирная. Платочек, кстати, один из которых я всегда с запасом кладу в любые карманы дочери, оставила на память Анежке. Ей всё-таки было так умилительно любопытно — я решила отплатить за доброту, за откровенный ночной разговор.
— Спасибо, — глядя в глаза мужчине, произношу я.
Мне важно наладить с ним контакт. Глупо притворяться, что между нами ничего не будет. А ещё глупее — что от него не зависит моя жизнь.
Он выгибает бровь и заметно мрачнеет. Что-то во мне явно не нравится ему. Хотя вчера мне казалось иначе.
Впрочем, если я и мои повадки ему не по вкусу, зачем возиться? У него наверняка много красивых девушек в замке. Да и если хочет чего-то нового, разве это для него недоступно?
— Играешь со мной? — спрашивает с явной угрозой.
А я не могу перестать любоваться его волосами — до чего же густые и длинные. Но как будто бы жёсткие, словно искусно выделанные из металла.
— М? — почему-то от волос взгляд падает на губы, и только после этого я возвращаю зрительный контакт. — Что вы имеете в виду, мастер Варден? Вы пошли на уступки ради моей дочери, хотя вовсе были не обязаны это делать. И даже в мелочах ведёте себя как настоящий джентльмен. Спасибо, — повторяю настойчиво.
— Джентльмен? — едва ли не скалится он.
Не очень понимаю его эмоции, только кажется, что там их много — за этим непроницаемым выражением красивого лица.
Но слово это ему знакомо.
— Я что-то неправильно понимаю? — хлопаю ресницами. Немного наигранно, но я стараюсь вести себя так, как будут ожидать от женщины в этих краях. Чтобы не прибили по примеру той попаданки, о которой вчера говорил Лувис. — Пожалуйста, объясните мне, если это так.
Он становится ещё мрачнее. И оттого почему-то красивее. Но такой странной грубой красотой, которую я никогда не видела раньше даже в кино. Которую не воображала, читая книги.
Генерал вдруг вытягивает меня из саней. Сердце сразу же проваливается в пятки. Пелагея начинает беспокоиться, возиться на месте и звать меня.