— Скорее всего, генерал имел в виду эту комнату. Больше ничего приличного и нет.
Гилмор разводит руками.
Мне интересно, кому эта комната принадлежала раньше. А ещё — почему замок-то проклят. Что случилось здесь в прошлом?
Но от вопросов воздерживаюсь. Всё равно не смогу проверить информацию, зато абсолютно точно подорву авторитет. Она поймёт, что мастера Вардена я совсем не знаю. Что никакая ему не любовница. Пока что.
— Спасибо большое, что провела нас. Тебе помочь с дровами?
Гилмор зыркает на меня злобно и качает головой.
— Чтобы с меня три шкуры спустили?
— Ну… не хочешь — как хочешь. Тогда мне нужны тряпки и ведро с водой. Что так смотришь? Ты здесь и за два дня одна не управишься, а нам нужно где-то спать.
Женщина сверлит меня недоверчивым взглядом и в итоге всё-таки приносит всё, что нужно для уборки. Последнее ведро с водой ставит с таким грохотом, что половина воды выливается. И что так психовать?
Работы тут на всех хватит.
Так как печи пока ещё не растоплены и в комнате холодно, дочке я даю задание ходить-туда сюда, всё рассматривать, но ничего не трогать. Движения не дадут ей замёрзнуть, а не трогать, чтобы лишний раз не дышать пылью.
— Мама, а всё же… — спрашивает она, когда я избавляюсь от паутины над кроватью. — Что такое наложница?
Глава 11
Я перевожу взгляд на своё солнышко, сдуваю со лба прядь волос и отвечаю с улыбкой:
— Наложница это… особая девушка.
— Да? — Пелагея хлопает своими чудесными длинными ресничками. — Почему она такая особенная?
Я пожимаю плечом и делаю вид, что очень увлечена вытиранием пятна на полу. Но, конечно, в очередной раз уйти от ответа у меня не получится.
— У неё особый статус. Её уважают. И ей достаётся… ну знаешь… лучшее ложе. Оттого и наложница.
Пелагеша хмурится, пытаясь это понять, я хватаюсь за собственную тусклую идею.
Надо её развить и слегка подкрасить.
— Ну… как я поняла, дорогая, в этом мире большая проблема с кроватями. Кровать — это же ложе, знаешь?
— Да, — она кивает. — Я где-то слышала.
— Ну вот… Так как наложниц уважают, им достаются лучшие ложа. Кровати красивые. Так-то здесь очень мало кроватей. Так что нам повезло.
Я прикусываю кончик языка и замираю, надеясь на положительный исход.
Дочка рассматривает нашу будущую кровать очень внимательно. Затем качает головой и выдаёт многозначительно…
— Да… понятно, почему та тётя такая злая, мамочка. Это у неё просто кровати хорошей нету. Она же не наложница.
Я смеюсь, не сдерживаюсь, подрываюсь к моей девочке и обнимаю её крепко-крепко. У меня самой колотится сердце. Конечно, мне страшно. И будь моя воля, я бы вот так прижала её к себе и не отпускала никогда. Но нельзя показывать, что что-то не так. И сидеть сложа руки — тоже нельзя.
Дочурка, моя прелесть, моя послушная девочка — она выполняет всё, о чём я её прошу и даже не капризничает. Даже раньше дома так дела обстояли не всегда. Всё-таки часто болеет моя крошка и обстановка бывает очень нервной.
Но воздух нового мира как будто бы идёт ей на пользу.
Одно это уже радует и наталкивает на мысль, что всё это не зря.
Я вымываю комнату, мне очень хочется, чтобы всё сверкало, чтобы Пелагеша не дышала пылью. Чтобы ей было уютно. Отдаю в стирку постельное, которое здесь уже было.
Гилмор машет руками:
— Ишь какая! Да оно чистое… Самолично помню, как меняла… И никто больше-то и не лежал там!
— Ты в своём уме? — это говорю, не повышая голоса, чтобы не показаться истеричкой, и чтобы дочка не слышала ругани. — Они все в таком слое пыли… такое даже вообразить себе страшно. А ты предлагаешь нам на этом спать?
— Да отряхни и всё… Тьфу ты… — она и вправду плюётся, что заставляет меня едва заметно вздрогнуть. Вообще-то, полы я тут намывала! — Что, принцесса что ли нашлась тут? Напомнить тебе, кто ты?
— А тебе, — скалюсь, — напомнить о нашем разговоре? В шкафах нет белья чистого? То, что было прикрыто другими тряпками, должно быть не таким грязным. Пока этого хватит. Но всё здесь естественно нужно перестирывать.
— Да тут по-твоему орава слуг? Может, ещё шторы со всего замка поснимаем и будем в воде мочить?
Я хлопаю ресницами, уперев руки в бока.
— Конечно! А как иначе? Зачем нам орава? Сами справимся!
Теперь уже очередь служанки щёлкать… хлебалом. Наконец, она забирает у меня бельё, выпрямляется и делает веский вывод:
— Да ты, милочка, сумасшедшая! Такой как ты нет смысла всем этим заниматься!