— Кажется… — заявляет Пелагея, уткнувшись мне в шею, — мы попали в другой мир.
Я крепче укутываю её.
— Думаешь? Как ты это поняла?
У моей дочери очень хорошее воображение. Она всегда мыслит интересными образами, у неё многогранные фантазии. И я стараюсь не загубить в ней этот талант, а наоборот поддерживать его. Может быть, она в будущем будет писать сценарии фантастических фильмов или рисовать необычные картины.
— Ведьма, — шепчет Пелагеша, — это она нас сюда отправила.
— Та старушка? — впрочем, кого я обманываю? На «старушку» она была похожа меньше всего. — И как же?
Я машинально задаю дочери вопросы, чтобы заговорить её, а сама с ужасом осознаю, насколько на самом деле странно всё то, что сейчас происходит. Падение в сугроб, вмиг поднявшаяся буря, а самое главное — сани, запряжённые конями. Я такое только в фильмах видела. Откуда этому мужичку, рассуждающему о драконах, появится в нашем дворе?
— С помощью шубы, — просто отвечает доченька. Так просто, будто это я дурочка, что сразу не догадалась. — Мне кажется, что так. Это волшебная шуба. Как… волшебная шуба.
Я усмехаюсь и целую её в макушку.
— Ну что ж… Я как раз собиралась переезжать. Надеюсь, здесь не всегда так холодно.
— А мне нравится! Снег очень красивый…
— Ну тогда, может быть, и останемся…
С каждым мгновением мне становится всё страшнее. Вдали сквозь поредевший снегопад горят огни. Мне кажется, что это деревня. Низенькие деревянные домики, каждое окошко согрето светом, уютно… Конечно же, такого места нет в нашем городе. По крайней мере, рядом с тем районом, где я сняла квартиру.
— Да ты только не истери, ладно? А то знавал я одну… Давно это, конечно, было, — мужчина обращается ко мне, я волей неволей его слушаю. — Конечно, давно это было. Лет уже двадцать пять назад. Как время летит… Видел, в красном платье, значит, с открытой спиной, стыд-то какой, кричала тут, требовала штуку какую-то… не помню, как называется. И такая крикливая была, что продали её по дешёвке одному вельможе. Так он её и прибил скоро.
— Мама… страшно… — шепчет Пелагея.
— А ты не слушай его. Это же шутка просто, — отвечаю так же тихонько. — Тем более мать твоя совсем не крикливая. Правда же?
— Ну да. И без платья.
Я киваю машинально, а мужик продолжает:
— Да вельможи эти они такие… Извращенцы, — с явным наслаждением тянет он. — А генерал… Конечно, строгий, грозный. Но ты умнее будь, ласковее. Не спорь никогда, а то вы это умеете. Никто у вас женщин-то и не воспитывает… Все, про кого слышал… Ой… — он плюётся. — А шубка у тебя всё-таки хорошая. А ты как, в теле? Надо, чтобы в теле, но не сильно!
Пелагешу он ещё не заметил. Даже не знаю, что делать. На всякий случай я спешно запахиваюсь и лучше её прикрываю.
— Дочка, солнце, — шепчу ей на ухо, — пока сиди тихо, прячься. Пусть тебя видно не будет.
— Но почему?
— Потом расскажу. Ты не бойся. Просто сиди тихонько.
Рука у меня одна под шубой, чтобы держать дочку, другая в рукаве, чтобы опираться и не упасть с саней. Но надолго Пелагею я так не укрою, конечно.
Страшно…
Надеюсь лишь, что это сон. Что я всё-таки каким-то образом заснула на улице. Напугала свою девочку, наверное, какой ужас… Но люди добрые обратят внимание, растолкают меня, станут отчитывать.
Лучше так, чем правда оказаться в другом мире.
Хотя… смотря какой мир, конечно.
Мы подъезжаем к деревне, проезжаем мимо массивных деревянных ворот, на которых висят красивые резные фонари. Снег перестаёт, на небе уже видны звёзды. Всё пахнет иначе, всё вокруг кажется чужим, хотя и нет ничего особенно-необычного. Но уже сейчас, ещё сидя в санях, я чувствую себя ужасно одинокой и чужой.
Зато Пелагеше хоть бы хны. Она спокойно и послушно ждёт, когда я позволю ей осмотреться.
Но надеяться на это долго нельзя. Всё-таки она ребёнок, ей захочется посмотреть, что происходит. А если не захочется, она задремлет, и когда проснётся может забыться и попытаться выбраться…
Я допускаю, что меня правда захотят кому-то там отдать. И если я не смогу сбежать или ещё что, если ещё и дочку заметят, то… Я не знаю, что с ней будет.
Теснее прижимаю её к себе, а она вдруг шепчет:
— Мамочка… всё хорошо будет.
— Да, солнышко. Конечно. Только потише будь.
А вот и первая странность. Её мне даже сам мужик пояснил. Дома здесь расположены по кругу, между каждым что-то вроде широкой дороги, по которой сани и проезжали. В центре огромный двухэтажный дом из брусьев деревьев. Внутри люди шумят, наверное, это здание для собраний или местный клуб.