— Договорились! — бросила Жасмин.
Алекса немного растерялась, однако одобрительно кивнула коренастому проводнику. Он ответил кивком, улыбнулся девочке и снова открыл книгу.
— Когда мы отправимся в путь? — спросила Жасмин.
— Заберу вещи, соберу долги и можно отправляться. — Иван обошел верблюда, на котором сидела Алекса, пошел в сторону трактира, но остановился. — Позвольте сказать, что я не желаю вам зла и согласился поехать только потому, что вы, действительно, нуждаетесь в помощи. Надеюсь, мы сможем найти общий язык и обойдемся без обмана.
— Я сдержу слово, — твердо решила Жасмин.
Иван только улыбнулся и скрылся в трактире.
— Жасмин, ты серьезно? — нахмурилась Алекса. — Хочешь платить этому человеку своим телом? Если не учитывать, что ты совсем недавно родила, это ведь… мерзко.
— Я здесь не останусь, Алекса, — промолвила она. — Чтобы не попасть в лапы Дракона, придется забыть про гордость и довериться этому человеку. К тому же, мне не привыкать. Я несколько месяцев спала с женщиной, потом выполняла прихоти императора. Боюсь, о гордости поздно вспоминать. Если Иван поможет добраться до севера, а ты соберешь свою армию, мои унижения будут ненапрасными. Я лишь надеюсь, что у тебя есть хороший план.
— На этот счёт не волнуйся, — промолвила Алекса. — Можно сказать, что армия у нас уже есть. Просто она об этом ещё не знает.
— Тогда больше не будем говорить о гордости.
***
Вскоре три верблюда покинули небольшое прибрежное поселение и отправились на северо-запад, откуда собирались пересечь границу империи Шадаш-Тарза, миновать горный участок и попасть в одно из самых крупных поселений северных народов, названный Сердцем. Иван сразу предупредил, что путь только до границы займет больше месяца. Проблема заключается в том, что на границе задерживаться нельзя. Сердцем руководит конунг северного клана, который заключил пакт перемирия. Он заключается в том, что конунг выдаёт всех беглых наложниц империи, а наемники и солдаты императора не пересекают границы, пытаясь отыскать очередную беглянку. Временами доходит до абсурда. Чтобы сохранять мир и нейтралитет, люди конунга досматривают и допрашивают всех женщин, большую часть которых приписывают к сбежавшим наложницам и арестовывают.
Первые два дня они ехали без остановок. Пересекая бескрайнюю пустыню, женщины так устали, что больше не могли держаться в седле. На третий день, уже ближе к вечеру, когда начало смеркаться и приближалась песчаная буря, Иван решил, что пора сделать привал и предложил поставить общую палатку недалеко от дороги. Впрочем, мужчина сделал все самостоятельно. Он позволил женщинам отдохнуть, перекусить и обтереться сухим песком.
В небольшом шатре постелили три лежанки, а между женской стороной и мужской повесили небольшую шторку. Алекса сразу поправила место дочери, помогла ей переодеться в более свободную одежду и легла рядом. Утомившись в дороге и оказавшись на жесткой земле, Офелия крепко заснула.
Уложив дочку спать, Алекса вышла из шатра и тут же была сбита сильным восточным ветром, сносящим всё на своём пути. Внутри ветер так же стучал по тряпочным и кожаным стенкам брезента, но на улице всё было значительно хуже. Волосы распутались, стали лезть в глаза, закрывая взгляд. Алекса убрала их на затылок и увидела, что с востока, где пару часов назад красовалось прекрасное оранжевое небо, на них неспешно идёт кромешная тьма пыли и песка. Даже глупец поймёт, что это песчаная буря, идущая на северо-запад. И Алекса с мачехой, дочерью и Иваном оказались у неё на пути. Ветер начал немного стихать и она увидела, что Жасмин и житель княжества обкладывают шатёр большими камнями, видимо, надеясь на эти небольшие валуны.
— Девочка уснула? — поднявшись с колена, спросил Иван.
— Мою дочь зовут Офелия, — напомнила Алекса. — И да, она уснула.
Он прошел мимо, посмотрел и проверил камни, которые укладывала Жасмин, улыбнулся ей и помог встать на ноги. Теперь убежище от песчаной бури было готово и Иван, чувствуя себя обязанным перед этими женщинами и ребенком, подвел старшую женщину к её падчерице и тяжело вздохнул.
— Если так и дальше пойдёт, мы не сможем добраться до границы империи, — промолвил он. — Может, доберемся, но точно не все. Вы слишком не подготовлены для долгих переездов по пустыни.
— Что вы хотите сказать? — недоверчиво и чуть обижено спросила Алекса.
— С чего бы начать, — задумчиво ответил он. — Во-первых, вы расходуете очень много воды. Нельзя пить так много, понимаете? Если вы хотите пить, следует сделать один глоток и перетерпеть несколько часов. Но вы пьёте много, от этого начинаете потеть и быстрее устаете. Теперь я буду отвечать за воду, и давать…
— У меня маленькая дочь! — перебила Алекса. — Как мне объяснить девочке, которая хочет пить, что у нас мало воды?
— Придумайте что-нибудь, — спокойно ответил Иван. — Как вы не понимаете, сударыня? Это только вредит здоровью девочки. Чем больше она поглощает влаги, тем быстрее устает и усыхает. Воды в пустыне немного и её нужно экономить. Не ради того, чтобы напиться в нужный момент, а для выживания в этих суровых условиях.
Женщины переглянулись и нехотя согласились.
— Во-вторых, наш путь значительно сократиться, — добавил Иван. — Мы не поедем по дороге, а устремимся напрямик. Если будем ехать дальше этой тропой, нам придется постоянно задерживаться из-за песчаных бурь. Видимо, начался их сезон и это усложняет передвижение.
— А чем поможет ваш вариант перемещения? — спросила Жасмин.
— Мы будем ехать столько же времени, однако сократим большую часть пути и окажемся на месте на неделю раньше. Если не свернем с дороги, доберемся только через два месяца. Не раньше. И последнее, нам придется задержаться здесь на весь завтрашний день. Выезжаем на закате, поэтому наберитесь терпения и постарайтесь не кушать лишний раз.
Этот человек уже установил свои порядки и, похоже, это было только началом злоключений. Однако где-то в глубине души, Алекса понимала, что без помощи Ивана им с дочерью и мачехой не пересечь пустыню. И если он бросит их прямо сейчас, они просто сгинут в песках.
Иван подошел к своему верблюду, вытащил из походной сумки несколько широкие и длинные простыни, чтобы отдать одну молодой женщине и её дочери.
— Разденьте Офелию, сами разденьтесь и укрывайтесь только этим, — сказал он. — Если будете спать в одежде, на теле появятся потницы. Кожа будет раздражена и начнет болеть. Лекарств у меня нет, поэтому постараемся избежать таких проблем.
Алекса покосилась на мачеху, но ответа не дождалась.
— Не волнуйтесь, сударыня, — сказал Иван. — Я не посмею тронуть ни девочку, ни вас.
— Мою дочь зовут Офелия, — повторилась Алекса.
— Жасмин, — обращаясь к мачехе, промолвил Иван, — наш договор всё ещё в силе?
— Да, — хладнокровно ответила она.
— Тогда ступайте в шатёр и разденьтесь, — потребовал Иван.
Жасмин посмотрела на падчерицу, взглянула на мужчину и без возражений вошла в шатёр. Алекса только тяжело вздохнула, косо поглядывая на Ивана, использующего слабость и беспомощность двух женщин с ребенком. Но он держался гордо, ведь его не заботили тревоги молодой мамочки, явно перегибающей палку с тем, что два человека займутся любовью.
— Моя мачеха недавно родила, — сообщила Алекса, всё ещё недоверчиво глядя на мужчину.
— Прекрати выставлять меня тираном, сударыня, — промолвил он, подойдя к входу в шатер. — Я оставлю на вашей стороне лампу и бурдюк с маслом. Если утром девочка испугается, зажгите тусклый свет. Не наливайте много масла. Лишнее внимание нам не к чему.
— Считаете, что кто-то нас отыщет в этой буре? — уточнила Алекса.
— Все может быть, сударыня. — Иван скрылся в шатре и задернул парадную шторку.
Ветер становился все порывистее. Песчаная буря почти добралась до привала, где остановилась неординарная группа людей. Алекса не стала играть с судьбой и влезла в шатер, чтобы лечь рядом с дочерью. Она задернула шторку, положила приготовленный камень на вход, затягивая тент так, чтобы его не сдуло ветрами.