— Ох, слишком резко, — покачнулась я и вмялась лицом в мужское плечо. — Ты так вкусно пахнешь…
— Спасибо, крошка, — улыбнулся он, и его лицо странно преобразилось.
Если до этого я видела какой-то гнев, то теперь только умиротворение и довольство. Конечно! На потолке потрахайся, не так доволен будешь!
— Марс, в твой кабинет, живо, — бросил он вышедшему к нам навстречу хозяину казино и порывом ветра переместил нас в указанное место.
— Я смотрю, все получилось?
— Твоими стараниями, крестный фей, — фыркнула я, устало повиснув на неподвижном теле вампира.
— Алиса! Я же предупреждал!
— Отказывайся, — прервал его Деймон, и голос не звучал благонастроеным. — Отказывайся, и мы покинем это торжество. Прости, что так поспешно, но я никогда не был любителем массовых мероприятий.
— Да, слишком много соблазнов, я помню, — сказал Марс и, взглянув на меня, продолжил: — Я, Марс Деленвейн, дарю Алису Деленвейн вампиру из рода Белых — Деймону Таасеру. АААААааА!
Он упал на колени, и гипс на его руке раскололся на две части, падая на пол.
— Аааааа! Блядь! Как больно! — орал он, сжимая свою руку, метка на которой выгорала, превращаясь в черный, закопченный рубец.
— Тебе и не должно быть хорошо. Ты отказался от счастья, идиот.
Марс резко распахнул глаза и бросил странный взгляд на вампира, а потом посмотрел на меня. Я видела, как его глаза наполняются волной чувств, не свойственных мужчине, и потеряла дар речи.
— Она могла сделать тебя самым счастливым, но ты конченый придурок, Марс. Просто непроходимый тупица.
— Как я мог… — растерянно выдохнул он, и его лицо исказилось такой скорбью и виной, что у меня подогнулись колени. Хорошо, что клыкастый был рядом и придержал меня, не позволяя упасть. — Алиса… Алиса, прости меня!
— Поздно, — отрезал вампир. — Больше она не твоя. А ты наказан богами за свое ханжество и самоуверенность.
— Алиса!
— Пойдем, малышка. Нам пора.
— Куда?
— Ко мне, конечно. Мои братья уже ждут нас, и им не терпится получить свои метки.
— Братья!?
— Не кровные, не переживай. Но у меня действительно большая семья. Пойдем, — он подхватил меня на руки и легко вынес из кабинета.
Я только успела последний раз взглянуть на Марса, который сгорбился и посерел, огромными глазами провожая меня и немо двигая губами:
— Я найду тебя. Прости меня. Прошу тебя, прости меня…
— Тебе нужно что-нибудь забрать?
— Да, Ранчо.
— Что это?
— Не что, а кто. Ранчо мой.
— Твой кто.
— Просто мой, — ответила я, ища глазами своего любимого вибро-зайца.
Глава 19
Не скажу, что вампир запрыгал от счастья, увидев Ранчо. Салюты в его честь никто выпускать не собирался. Да и тот не особо обрадовался, узнав, кому меня подарил Марс. Он, конечно, не ревновал, вообще ни капельки, и как ни странно, меня это не обижало, потому что Ранчо заболевал мной все сильнее с каждым новым вздохом, но не жаждал перебраться в резиденцию вампира с его свитой-искусительницей.
— Я не смею настаивать, — сказала я, — если хочешь, оставайся.
— Занозка, сделаем вид, что ты этого не говорила, — подмигнул он. — А могу я свои вещи собрать?
Деймон изогнул бровь и улыбнулся уголком губ. Ну блин, как будто фоткаться собрался.
— В твоих вещах тоже есть домашние питомцы? — ухмыльнулся он, скаля свои острые клыки и облизывая их кончиком языка.
— Она невкусная, — Ранчо кивнул на крутящуюся меж столиков Гретку. — Да и Марса не бросит. Так что нет — питомцев не будет.
Боже, как же мне было стыдно, что Деймон так его назвал. Хотя Ранчо и не выразил обиду, я намеревалась как-то замять этот конфуз и вызвалась помочь.
— Не надо. Я быстро.
Он отправился к себе, а Деймон в сопровождении своих телохранителей вывел меня на улицу — на свежий ночной ветерок и шум гудящего города.
— А вот и наш кортеж! — Деймон картинно взмахнул рукой, указывая на подъезжающие к парадным дверям катафалки.
— Вау, — выдохнула я, поведя бровями. — А внутри гробы?
— Поверь, у меня самые шикарные гробы. Еще никто не жаловался на их неудобства.
Если бы трупы жаловались на неудобства, я бы ушла в монастырь, подумала я, а сама лишь нервно улыбнулась, дергая ногой в ожидании Ранчо.
Наконец он вышел, волоча за собой два здоровенных чемодана на колесиках. С грохотом поставив их на тротуарную плитку, он присвистнул: