— Бля-я-я… Надеюсь, там хоть матрасы есть?
— А ты какие предпочитаешь? — Рука Деймона крепче сжала мою талию.
— Пожестче, — ответил Ранчо, оглядывая катафалки. — Пошире. Двухместные есть?
— Да, я тоже не откажусь от двухместного матрасика, — подтвердила я. — Я… как бы… впервые в гроб ложусь…
— Я бы с удовольствием взял тебя к себе, сладкая, — томно прошептал мне на ухо Деймон, — но хочу удивить своих братьев. Поэтому ты поедешь вот на этом, красном. Нравится огонь на крыле? Я рисовал.
— Ничо такой, — пожала я плечами. — Как будто из ада.
— Из зада, — эхом отозвался Ранчо, но поймав на себе осуждающий взгляд Деймона, примирительно поднял руки. — А вещички мои где можно разместить?
— Вот там и размести, — рыкнул Деймон и кивнул своим телохранителям.
Те открыли для нас двери красного катафалка, куда Ранчо сначала запихнул свои чемоданы, а потом залез сам.
— Тесно, сука, — ворчал он, укладываясь где-то в темноте салона, а у меня сердце опускалось в пятки. Клаустрофобией я не страдала, но как-то не привыкла передвигаться таким необычным способом.
Заметив велопарковку у супермаркета на другой стороне улицы, я с мольбой обратилась к Деймону:
— А может, я за вами на велике? Вы просто не разгоняйтесь.
Он весело рассмеялся:
— Сладкая, мы же не поедем. А полетим, — и запихнул меня в салон, где Ранчо сразу притянул меня к себе и уложил в не самую удобную позу.
— Только крышкой не накрыв…
На этом мою просьбу прервала захлопнувшаяся крышка.
Мда… Красота...
Я замерла в ожидании заколачивания гвоздей, но, похоже, хоронить нас не собирались. Через пару минут гробовой (как бы смешно это ни звучало) тишины катафалк загудел, и нас с Ранчо, прилипших друг к другу, чуть закачало.
— Ну вот, в рай полетели. Я же заслужил рай, что скажешь, занозка?
Его шепот щекотно коснулся моей щеки, и сердце начало отмирать. Самое время ожить. В гробу-то!
Шаловливые пальцы Ранчо быстро пробежались по моему бедру, юркнули к внутренней стороне и стали пробираться туда, где все воспламенялось, едва он оказывался рядом.
— Эй, занозка, — шепнул он на ухо, дыханием волнуя мои волосы, — а может, перепихнемся?
— В гробу?! — вырвалось у меня с возмущением.
— Прикинь, экстрим, да? Ты когда-нибудь чпокалась в гробу?
— Нет! — Я передернула плечами. — Это же кощунство!
— Скажи это своему вампиренышу, — усмехнулся он, покусываю мочку моего уха.
— Ранчо, перестань, — буркнула я, только в это тесноте кое-как сумела повернуться к нему спиной.
И зря это сделала.
— О, детка, да-а-а… — Ранчо ладонью погладил мой выпятившийся зад, а второй рукой заблокировал мои движения. — Я люблю сзади. Язычком, увы, не поработаю, — он завозился с ширинкой своих брюк и, не успела я хоть как-то остановить его, ткнулся в меня своим вечным стояком, — но дружком отработаю славно…
— М-м-м… — я заскулила, закусив губу и ослепнув от зажегшихся звезд перед глазами. — Ранчо-о-о…
— Что, занозка? — целуя мою шею и вторгаясь в меня с запредельной мощностью, промурлыкал он.
— Ты-ы-ы… идио-о-от…
— Скажи еще, что в гробу ты видала мои шутки! — Он вошел в меня всей своей длинной и ладонью сжал грудь, пальцами сдавливая набухший сосок.
В замкнутом пространстве быстро накалялся остаток воздуха, который нам не мешало бы экономить, а мы вместо этого решили себя здесь удушить. Зато помрем счастливыми!
Прислушиваясь к влажным звукам и наслаждаясь резкими точными толчками Ранчо, снова пробуждающими во мне ненасытного монстра, я подтянула его руку к своему лицу и присосалась к среднему пальцу. Он застонал, и я почувствовала, как приподнялись волоски на его руке.
— Ох, за-ноз-ка… я же сейчас кончу и утоплю нас тут ко всем чертям…
Я повернула голову, в темноте ища его губы, которые скользили по моему лицу, напоминая мне, что рядом с Ранчо я в полной безопасности даже в гробу.
— Еще, — простонала я, ритмично двигаясь навстречу Ранчо.
Он поцелуем впился в мой рот и ускорился так, что, честное слово, катафалк закачало сильнее. Если в самолетах рекомендуется отключать мобильники, чтобы не сбиться с курса, то в летающем катафалке нужно запретить заниматься сексом.
Едва наши разгоряченные мокрые тела охватило единым сладостным спазмом, и мы еще не успели разлепиться, как двери машины распахнулись, крышка гроба откинулась, и по нашим глазам ударил яркий свет.
— Великий Дракула! — послышался полный ярости голос Деймона, и я стала различать приближающиеся к машине силуэты его двенадцати братьев.