Я откинулась на подушки, прикрыла глаза и попробовала расслабиться. Представила, что я у себя дома, в моей комнате, это утро воскресенья, самое раннее, родители еще тоже нежатся в кроватях, отсыпаясь после тяжелой недели. А я выспалась, зато помню свой сон, в котором огромное мягкое море качало меня на своих волнах, наполняя тело тяжелой негой. И в полусне, в ленивой этой неге я тихонько оглаживаю свою мягкую кожу, касаюсь тяжелой груди, задевая ноющие соски. Почему так странно — трогать живот не так чувствительно, как грудь? Почему трогать грудь хочется еще и еще? Тело отзывчиво раскатывает по нервам сладкие волны. Нарастает волнение, почему-то сбивается дыхание.
Это ведь не стыдно, когда это делает не мужчина, а ты сама?
Или все равно нехорошо? Сжимаю грудь, провожу ладонью по животу. Вниз и вниз, до гладкого лобка, с которого теперь удалили все волосы, а дома… дома они были мягкими под ладонью. Можно было раздвинуть их, коснуться своей щели, развести ноги, закусив губу… А там уже влажно. Даже сейчас, когда она едва избавилась от страха перед Дари, там влажно, а по утрам было еще лучше. Тягучая жидкость с пряным волнующим запахом пачкала пальцы, но с ней они скользили внутрь и наружу куда лучше.
Я конечно думала о том, что однажды лягу с мужчиной, который мне понравится, но никогда не представляла, что это может быть Властелин Черной Пустыни. Я хотела, чтобы это был кто-то похожий на папу — веселый, добрый, всегда готовый выслушать. Не очень высокий, скорее крепкий. Надежный и любящий.
И он однажды нашел бы меня, привел к себе и ласкал долго-долго прежде чем осмелился бы…
— Вставь себе.
Что?! Я очнулась и отдернула руку. Так далеко ушла в своих мечтах, что совсем забыла про Дари, которых следил за мной жадным хищным взглядом. Он был возбужден — его орган торчал как копье между его ног. Налитый кровью, мощный, пугающий.
Другие женщины обожали его орудие, я была уверена. Дари вел себя именно так, словно всю жизнь женщины только вешались на него. Почему же я так пугаюсь каждый раз, как он обращает на меня внимание? Он же красивый, я понимаю. Но он еще и опасный. По одному его слову я могу умереть или жить, меня могут избить плетьми или покалечить. Он может отдать меня своим солдатам или своим наложницам. Неизвестно еще, что хуже. И я совсем его не понимаю, где уж бедной нитарийке понять воина и властителя огромных территорий?
И я должна перед ним делать самое стыдное для женщины?
Мне кажется, у меня внутри все пересохло, но я все равно попыталась пропихнуть туда палец. Входил он с трудом и было больновато, и меня остановил жесткий голос Дари:
— Хватит. Ты сухая.
Да, я сухая, и что? Я ведь не могу возбудиться по его приказу. Или он этого и желает?
Неужели он так жесток со своим гаремом и ни разу не видел не возбужденную девушку? Но потом я вспомнила, сколько масла заливают перед тем, как отправить кого-нибудь к Дари и открыла секрет.
— Закрывай глаза и поворачивайся на живот.
Я с облегчением вынула из себя пальцы, но потом до меня дошел смысл приказа. Сразу стало ужасно страшно. Неужели он хочет заняться мной сам? Или устал ждать, пока я научусь заканчивать начатое и решил взять меня такую, какая есть? Почему я не старалась лучше! Я повозила еще немного пальцем, надеясь вызвать в себе отклик, но неуловимое чувство со стороны Дари подсказало мне, что пора подчиняться.
Я перевернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку. Дари выждал большую паузу, прежде чем его присутствие стало совсем невыносимым, и я поняла, что он рядом.
В полной тишине я не слышала как он передвигается, он делал это как настоящий пустынный воин, неслышно. Нечувствительно. Но горячая ладонь легла мне на спину и я чуть не заорала от неожиданности. И сразу же ладонь переместилась мне на попу.
Приподнялась… и по спальне раскатилось звонкое эхо, когда Дари от души хлопнул меня. Кожа запылала от горячего удара, я вздрогнула и прикусила губу. Ладонь легла на горящее место, принялась ласково поглаживать меня.
— Хорошая, послушная девочка, — задыхающимся голосом сказал Дари. — Но совсем не горячая. Что мне с тобой делать, малышка?
Это «малышка» проскальзывало уже не впервые и мне было так странно слышать его от него.
— Не знаю… — прошептала я в подушку, чувствуя, как выступают слезы на глазах. Не самый лучший вариант — плакать в спальне Властелина, который хочет от тебя совсем другого.
— Я так хочу отыметь тебя так, чтобы ты кричала от восторга, моя малышка, — шепот Дари ядом тек в мои уши. — Хочу отдолбить тебя, отодрать, как последнюю шлюху, а потом ласкать так, чтобы ты не могла встать от наслаждения.
— Повелитель… — прохрипела я в ответ, едва собираясь с голосом от того, что он мне говорил. Разве так можно говорить? Ему можно все, но я к такому не привыкла!
— Ты такая красивая, неужели никто не видел тебя такую голенькую?
— Нет…
— Прекрасно… — ладонь Дари надавила на поясницу, тяжело прошлась по всему телу, нырнула между половинок попы и коснулась горячей промежности. — Значит я буду первый любоваться твоим цветком, буду иметь тебя и слушать твои стоны. И ты будешь стонать. От боли или наслаждения — вот это твой выбор.
Его пальцы коснулись дырочки, все еще сухой, а потом прошлись выше и дотронулись до узкого кольца мышц, которое непроизвольно сжалось.
— И здесь я тоже тебя хочу, моя малышка… — прохрипел Дари мне на ухо. — Но сейчас мне нужно срочно уйти. Я вернусь к тебе вечером и мы продолжим. Выспись хорошенько, потому что я не дам тебе спать всю ночь.
Большой гарем
Я не успела осознать, что произошло, а Дари уже встал с постели и накинул на себя свой любимый халат. Запахнул его и сделал какой-то жест, в ответ на который распахнулась дверь в коридор, откуда меня приводили и оттуда вышла женщина в черном. Я так и не запомнила их лица, поэтому даже не догадывалась, та же самая, что вела меня сюда или другая.
Она не стала задавать Властелину никаких вопросов, просто накинула на меня другой халат, белый и увела за дверь. Я так понимаю, обратно в гарем. Мне стоило запомнить это навсегда. Как бы мне ни казалось, что Дари относится ко мне как-то иначе, а в последнее время мне это подозрительно часто начало казаться, на самом деле я была для него просто одной из многих. Трофеем, вывезенным из большого мира и брошенным среди других трофеев. Сейчас он про меня вспоминает, играет, любуется блеском, но однажды я ему надоем и даже комнаты в гареме у меня больше не будет. Как и свободы. Потому что свободы в его крепости не может быть ни у кого.
Запахнув халат, я семенила за женщиной в черном по коридорам и предавалась безрадостным мыслям. Что я могла сделать? Я пыталась ему понравиться, пыталась делать так, как он говорит, но поможет ли это? Ведь я стану такой же, как все остальные, а им это не помогло. Но и сопротивление вряд ли сделает меня уникальной. Он просто изнасилует меня пару раз и выбросит уже сломанной игрушкой. Как ни крути, я не смогу стать особенной для повелителя песков. Надо было учиться соблазнять мужчин, когда мне это предлагали. А я думала, что фехтование пригодится мне больше.
Теперь я могу только заколоть Дари, если мне принесут меч, и то не факт, скорее всего, он сражается лучше. А вот стать для него незаменимой — не могу.
Хоть я и старалась держать голову как можно выше, когда мы вышли в общий зал гарема, но десятки взглядов меня смутили. Стоило нам показаться из коридора, как десятки женщин, что занимались до этого своими делами, беззастенчиво на меня уставились, вообще не смущаясь тем, что разглядывают.
Я попробовала встретить эти взгляды прямым своим, но у меня не очень получилось. На четвертых или пятых черных глазах, сочащихся ненавистью и завистью, я перевела взгляд на стены и дальше уже смотрела поверх голов.