Тем более, что общий зал гарема стоил того, чтобы его поразглядывать.
Он был невероятно красив, словно кто-то специально задумал этот зал таким, чтобы подчеркнуть и оттенить красоту женщин, живущих в нем. Стены были сделаны из белоснежного камня. Я не могла понять, какого именно. Возможно, мрамора, но разве из мрамора можно вырезать такую красоту, все эти деревья и цветы, тонкие решетки, узоры, украшения, которыми были покрыты все стены и потолок. Часть растений были раскрашены и создавалось ощущение, что я нахожусь в солнечном лесу, просвеченным солнцем. Вдоль стен стояли диваны и кушетки, обитые разноцветным шелком, расшитым узорами. Из-за того, что мебель была всяких разных цветов, создавалось ощущение пестроты и радости.
Между диванами стояли высокие горшки с различными растенниями. Часть из них была деревьями, высокими, под самый потолок, другая часть — вьющиимися растениями, которые оплетали позолоченные колонны и балки. Еще одна часть была яркими цветами, которые осыпали свои лепестки прямо на головы обитательниц.
Цветов вообще было очень много, и живых, стоящих в разнокалиберных вазах, и каменных, которые были вырезаны из мрамора и малахита, и деревянных, и вышитых на покрывалах и подушках, разбросанных по полу.
В полу было несколько бассейнов, соединенных друг с другом ручьями, вдоль них и валялись на полу подушки, на которых отдыхали наложницы Дари. Около них стояли столики и подносы, на которых грудами лежали фрукты, пирожные и стояли кувшины с напитками. Посреди зала было небольшое возвышение, окруженное бассейном с водой, и на нем сидело несколько женщин преклонного возраста с музыкальными инструментами в руках. Они наигрывали заунывную музыку, но никому это не мешало, потому что девушки в основном болтали и сплетничали.
Я опустила голову и только следовала за моей провожатой, но все же успевала заметить то одну, то другую девушку. Все они были в богатых платьях, которые так и хотелось разглядеть вблизи, но я обжигалась о взгляды и снова отворачивалась.
Я могла оценить вкус Дари в выборе женщин. Они все были невероятно красивы. Светлые и темные волосы, рыжие и седые, крашеные и натуральные, кудрявые и прямые — тут были женщины всех видов, всех разновидностей, самые разные. И толстые, и стройные, и с темной кожей, и со светлой. Словно у Дари не было определенных предпочтений. Хотя я помнила, что те, кто на меня нападал, имели пышные бедра и грудь и тонкую талию. И темные волосы. Может быть, таких он любил больше?
Пока мы шли к моей комнате, в зале царила тишина, но стоило нам миновать кучку-другую девиц, как там сразу же начинали шушукаться. Я спиной чувствовала любопытные и ненавидящие взгляды. Видимо, те, кто прибыл в замок, рассказали тем, кто остался, что происходило на аукционе. И теперь меня ненавидел весь гарем Дари.
Нет, варианта остаться тут на правах обычной наложницы у меня не было. Либо я должна стать его фавориткой, либо погибнуть.
И насчет погибнуть я очень быстро все поняла.
Моя комната ждала меня. Скромная, как всегда, но ночевать все равно придется с Дари, судя по его обещаниям.
— Где я смогу омыться, когда господин позовет меня? — Спросила я женщину в черном.
— Когда позовет, вас проводят в комнату для омовений, — ответила она не слишком дружелюбно, но тут же исправилась: — Госпожа что-нибудь хочет?
Я бы отпустила ее на все четыре стороны, но к тому времени я жуть как умирала как хотела кофе. Кажется, я не пила его с момента, как покинула Нитари. Почему-то в этих краях предпочитали другие напитки, хотя в Нитари считалось, что кофе изобрели в пустыне, а растет он в здешних горах.
— Очень, — сказала я. — Принесите свежесваренный кофе, будьте добры.
Она бросила на меня уничтожающий взгляд, а я всерьез задумалась, не перегнула ли я палку? Я должна была отказаться? Но было уже поздно думать о чем-то ином. Женщина склонила голову, прошипела:
— Как госпожа прикажет…
И ушла.
Я устало оперлась о стол, едва за ней закрылась дверь. Как утомительно это все. И необходимость держать лицо не делает ситуацию проще. Мне бы с Дари разобраться и с моими желаниями, а надо еще вести политику там, где я должна отсыпаться. Должна как-то противостоять местному змеюшнику.
Кровать манила возможностью наконец поспать, и я прямо физически не могла сопротивляться желанию упасть на валик и укрыться покрывалом. Поспать хоть немного. Но мне должны были принести кофе, и я села в кресло, чтобы не поддаться искушению.
Ждать было скучно. Не знаю, чем тут женщины занимаются кроме сплетен. Надеюсь, хоть вышивают или читают, но в моей комнате точно было нечем заняться, так что ждала я сначала терпеливо, потом мне стало скучновато, а потом я оперлась на ладонь, поставив локоть на подлокотник и незаметно для себя задремала.
Разбудил меня волшебный запах кофе. Я встрепенулась и протерла глаза, как раз тогда, когда женщина в черном с подносом вошла в мою комнату. Это была совсем другая женщина, явно моложе. И симпатичнее. И отзывчивее. Она явно заметила, что я спала, поэтому поставив поднос на стол, подошла к кровати.
— Я сейчас расстелю вам постель, чтобы вы могли поспать… — проговорила она приятным мелодичным голосом.
Я хотела запротестовать:
— Нет, нет, не беспокойтесь! — Но уже взяла в руки чашку кофе и вдохнув его аромат не смогла не сделать глоток, который божейственнной амброзией разлился по моему рту.
Поэтому я не сумела предотвратить трагедию.
Женщина откинула покрывало на моей кровати… И змея, которая спала там все это время, а теперь была потревожена, бросилась ей прямо в лицо и укусила.
Чашка с кофе вылетела из моих пальцев, разбиваясь о мраморный пол.
Я завизжала во весь голос, вспрыгивая с ногами на кресло.
Женщина упала, корчась, ее лицо заливала кровь от укуса, а судя по трещотке на хвосте змеи, она была ядовитой. Значит… О господи!
Все это время змея спала в тепле, пригревшись и ожидая, пока я, именно я приду и откину покрывало! Я должна была корчиться здесь на полу. И если бы не мое глупое желание кофе, я бы умирала сейчас от укуса!
Кажется, меня в гареме невзлюбили даже сильнее, чем я думала!
Решение
Дари не планировал прерывать их с Эйной развлечения. Но, к сожалению, послы других пустынных государств прибыли слишком рано. Он отошел, чтобы поздороваться с ними, оказать им все нужные почести. Вернулся, конечно, но впереди был еще долгий разговор, который невозможно было отложить. А значит, следовало отложить развлечения с нитарийкой. Раньше ему бы в голову не пришло выбирать между женщиной и войной. Но кажется сейас многое менялось.
Послы были многоречивы, вручали подарки и принимали подарки сами, а все мысли Дари оставались там, в его спальне, где в воде плескалась его малышка с бледной кожей. Невинная девочка, которую так и хотелось натянуть на свое орудие.
В таком состоянии, когда перед его глазами только ее розовая щель, ее закушенные губы, ее пальцы, робко касающиеся лепестков плоти, то как ее палец входит туда, куда когда-то входил его орган, было совершенно невозможно совещаться. И зудящая похоть, поднимавшая налитый кровью орган тоже не помогала сосредоточиться.
Поэтому он перенес совещание на попозже и поспешил к ней обратно.
Нужно было что-то сделать с ее стеснением и с тем, что она никак не возбуждалась. Потому что он возбуждался от одной мысли о ней, о том, что дотронется до ее розовых сосков, погладит по впалому животу, толкнется в горячую глубину…
Когда он вернулся, она спала. Наивная и невинная. Хотелось лечь рядом, обнять ее изо всех сил. Но Дари не был уверен, что удержится в границах и не натянет ее узкую дырочку на себя. Очень хотелось выплеснуть раздражение, созданное этими гостями, в соитие, выдавить свою ярость, как он это делал всегда. Но нитарийка спала в его постели такая нежная и невинная, такая аппетитная, маленькая девочка… Он чуть было не сорвался в последний момент, даже навис над ней, покачивая своим орудием в опасной близости от ее щели… Но удержался.