Он стоял над ней, возвышаясь подобно горе. Сложив руки на груди, от чего ткань халата ещё больше разошлась, открывая вид на мужскую грудь, Юйлун холодно смотрел на неё сверху вниз. Ни следа от того мужчины, что только недавно активно соблазнял. Его алые глаза мерцали в свете свечей и их было невозможно прочитать. Она недостойна его теплоты, мягкого света, что обычно виднелся в глубине глаз. Видимо, ему надоела их игра, подумала Сяомин садясь и сгибаясь в низком поклоне.
— Можешь встать, — холодно сказал мужчина, и пошел в сторону кровати. Послышался шорох, и стук кувшина.
Сяомин медленно встала, ощущая, как болит ушибленный копчик. Сдерживая стон, она приблизилась к привычному месту возле кровати Повелителя. Мужчина уже разливал янтарное вино по чашам, не обращая внимания на девушку.
— Как продвигается моя просьба? — спокойно спросил Юйлун, протягивая чашу с вином.
— Есть одна девушка, что заинтересует Ваше Величество, — тихо произнесла Сяомин, принимая чашу. Держа холодный нефрит в руках, она смотрела на янтарную жидкость. Как же жалко она выглядит, растрепанная и подавленная, даже вино насмехается над ней.
— Отлично, — глухо сказал Юйлун и залпом выпил чашу вина, со стуком ставя её на столик. — Надеюсь, она не разочарует меня.
— Уверена, Вы останетесь довольны, — стараясь не сорваться на плач, сказала Сяомин.
К глазам подступали предательские слезы, так и норовя скользнуть по щекам. В душе скреблись кошки, впрочем, одна кошка действительно рвалась наружу. Духовный инструмент так и рвался на свободу, желая повалить Повелителя и… Вот тут девушка терялась, не зная, чего делает больше — разорвать его, или продолжить чувственный танец на двоих. Сжав пальцами полупустую чашу, Сяомин постаралась утихомирить взбунтовавшуюся ци.
— Я буду ждать её выступление на пире в честь фестиваля, — спокойно произнес Повелитель.
— Как прикажете, я передам Ваши слова матроне. — Спокойно ответила Сяомин и взглянула на мужчину. Хорош, даже когда так холодно смотрит, словно готов растерзать на мелкие кусочки.
Уже под утро Сяомин вернулась к себе. Совершенно подавленная, опустошенная и готовая умереть. Ночь в покоях Повелителя выжала все жизненные соки, оставив вместо тела — пустую оболочку. Хотелось разбить все вазы, статуи и картины, наполняющие скромную комнату. Выпустить дикую кошку, что так и рвала оковы стремясь наружу. Возможно, стоило так сделать и успокоится, прежде чем её отведут к палачу. Хах, идеальный исход для неё — смерть за использование духовного инструмента во дворце.
Рухнув на кровать, девушка закричала в подушку. Сжимая пальцами ткань, она хотела разорвать её на мелкие кусочки. Все старания, все усилия, все то, что она выстраивала на протяжении двух лет — закончилось этой ночью. Сяомин уверена, что отныне вход в покои Повелителя ей заказан. Её отказ стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Юйлуна.
***
Два дня прошли словно в тумане, незаметно перенеся Сяомин в самый разгар фестиваля. Едва на столицу опустилась ночь в небо взлетели сотни небесных фонарей. Со всех уголков города слышалась музыка и радостные крики, в ресторанчиках забурлила жизнь. Яркие огни фонарей, разноцветных и мерцающих на фоне ночной мглы, тянулись вдоль улочек. Праздник Единства небес и Земли официально начался с заходом солнца и не прекратится на протяжении недели, погружая жителей царства в безумство фестиваля.
Бордели ломились от посетителей, что разбавляли свою мужскую компанию прелестницами. Квартал красных фонарей отличался лишь обилием красного, а в остальном точно так же манил гостей и завсегдатаев. Казалось, даже еда и вино стали слаще, стоило воцариться празднику. Не зря Боги спускались с небес, дабы отведать земной пищи и вкусить человеческие наслаждения. Все дети, зачатые в этот праздник, могли иметь кровь Небожителей и их появление сулило сотни лет процветания.
Владения Повелителя тоже не отставали от столицы, во дворцах шумели пиры и не смолкала музыка. По территории развесили фонарики, украсили стены и статуи, отмыли всё что можно. В лунном свете плясали искусные танцовщицы, услаждающие взор сановников и приближенных к трону. Наложницы стремились проявить все свои таланты, демонстрируя себя публике.