Крики из холла донеслись, когда я почти договорилась с совестью и уговорила ее замолчать. Стул отлетел в стену, а я понеслась из кабинета с такой скоростью, что чуть не вышибла дверь. Алекс, бледный и трясущийся, лежал прямо на полу. Магические каналы, иссекающие его тело, вздулись и проявились видимыми темно-бордовыми полосами. Мой мальчик метался, силясь избавиться от боли, но это была не та битва, в которой он мог победить. Второй этап инициации начался раньше на два года и так же внезапно, как и первый.
– Мамочка-а-а, – слабым голосом звал сын в перерывах, когда переставал стонать. – Мне больно, – хныкал он, а мое сердце разрывалось на мелкие осколки. Я хотела взять боль своего малыша себе, заменить его на этом холодном и равнодушном мраморном полу, пройти через это испытание вместо него и принять неминуемое.
Со своими жалкими остатками магии я помочь ничем не могла. Острое чувство несправедливости ударило в самый центр грудной клетки. Я не справилась. Не предположила, что ситуация сможет повториться, не заработала достаточно денег, не привела вовремя того, кто сможет помочь. Во всем этом только моя вина! Я самая ужасная мать на свете! И теперь мой сын обречен на страшные муки из-за того, что магия в его теле непрерывно накапливается, разгоняется, расширяет каналы, причиняя невыносимую боль. И если не помочь Алексу сбрасывать излишки, она грозит выжечь его изнутри до тла.
Страшный, полный отчаянной боли крик вырвался из моего горла. Я осела на пол рядом с сыном и положила ладонь на полыхающий лобик.
– Что? – в холл выбежал Айдэн, одетый в одну лишь рубашку и костюмные брюки. – Инициация? Ты же говорила, что еще рано…
Я всхлипнула, не удержав рыданий. Не тот был момент, чтобы демонстрировать внутреннюю силу врагу. Бэрнетт без лишних слов бросился к нам, пристроился рядом с Алексом и взял его ладошки в свои.
– Сейчас, малыш, потерпи, – приговаривал он. – Скоро станет легче.
Я перестроилась на магическое зрение и увидела, как магия ровным и полным потоком выходит из Алекса, передается Дэну, а потом растворяется в пространстве, как туман поутру. Я видела, какими мощными становятся каналы моего сына – он обещал вырасти сильным магом, если, конечно, будет усердно заниматься. Именно из-за того, что магия Алекса не была родственна моей, мои каналы остались выжженными практически до тла во время первой инициации. Я терпела почти ту же боль, что и сынок сейчас, поэтому прекрасно понимала, каково моему мальчику.
Я гладила его лоб, перебирала взмокшие волосики и шептала, что все будет хорошо. Я даже сказала «спасибо» Айдэну за то, что он прибежал к нам на помощь. Нужно будет обязательно снять с него эти запонки и выбросить их куда подальше. В гробу я видала оказывать подобные услуги Свону, пусть даже и наши с ним цели в кои-то веки совпадали.
– Я принесу подушки и одеяла, – тихо сказала Рамира, которая, оказывается, все это время находилась рядом с нами. – Это надолго. Нужно устроить их как можно удобнее.
Алекс понемногу начал успокаиваться и практически перестал метаться. Бэрнетт брал всю боль себе, не позволяя излишкам магии задерживаться в теле моего мальчика. Хорошо бы было помочь Рамире, но оставить Алекса в тот момент я была просто не в состоянии. Никакая сила не способна была меня заставить отойти хоть на шаг от своего мальчика.
– А тебе было так же больно, дядя Дэн? – спросил Алекс, когда мы подложили под него перину и укрыли одеялом. Мира принесла с кухни теплого морса, и сын периодически прикладывался к кружке.
– Еще как, – улыбнулся Бэрнетт. – У нас с твоим папой инициация всегда начиналась одновременно, а помочь мог только наш отец. Как понимаешь, одному ему с двумя потоками магии справиться было сложновато, так что инициация – одно из самых нелюбимых воспоминаний нашего детства.
– А я вообще почти не помню папу, – со вздохом признался ребенок и поерзал на простыне, устраиваясь поудобнее. – Только на портрет его, который висит на стене, смотрю постоянно. Я поэтому и подумал тогда, что ты – это он, – усмехнулся смущенно сын, – вы ведь очень похожи. – Мам, – позвал слабым голосом Алекс. При взгляде на страдания ребенка, которые он в тот момент испытывал, мою душу как будто пропускали через мясорубку, хотя я и понимала прекрасно, что таков путь каждого мага. Сила всегда идет рука об руку с ответственностью и ценой, которую человек обязан за нее платить. А еще меня гордость брала при виде того, как стойко сын переносит страдания. Настоящий маленький мужчина. Мой. – Дядя Дэн помогает мне пройти инициацию, как будто он мой папа, да, мам?