Глава 2
– Вы готовы войти в замок самой настоящей волшебницы? – загадочно поинтересовалась я. Алекс попросил устроить настоящий праздник, пришлось изловчиться и придумать, как бы выполнить пожелание именинника. Денег на приглашенных артистов у нас не было, так что перед ребятней я стояла в самом своем нарядном платье лилового цвета из прошлой жизни, в свадебной диадеме, которую рука просто не поднялась продать, и с распущенными светлыми волосами. – В таком случае следуйте по дорожке из блестящей пыльцы! – я снова взмахнула рукой, и начищенный мраморный пол нашего особняка покрыла лента из переливающихся перламутровых блесток.
– Ого! Ух ты! Ах! Ничего себе! – раздались детские восклицания.
– Идемте скорей! – поторопил друзей сын и первым ступил на иллюзорную тропинку.
Дальше дело пошло проще. Ребятня расслабилась, завороженная зрелищем, мальчишки и девчонки весело поскакали прямо в сторону комнаты, которую я превратила в бальный зал с длинным столом у дальней стены. Конечно, вместо богатых, играющих огнями люстр и зеркал в тяжелых рамах была иллюзия, но какая разница ребятне до подлинности интерьера, в котором их принимают, когда на небольшой сцене вот-вот должно было начаться настоящее волшебство.
Все едва успели рассесться по местам, как в комнате раздался стук. Двери открылись, и в сопровождении строгой Рамиры в помещение вошли еще двое детей. Брат и сестра, они разительно отличались от всех тех, кто пришел поздравить Алекса сегодня. Стрижка мальчика была модельной, какую в той или иной вариации предпочитали носить мужчины высшего света, локоны же девочки были украшены заколками с настоящим розовым жемчугом, повторяющим камушки, что блестели в сережках. Их обувь явно не знала пыли грунтовых дорог, одежда пошита из тканей лучшего качества и выглажена так, словно брат и сестра на прием к королю собрались.
«Все-таки пришли» – мелькнула досадная мысль. Нехорошо так относиться к детям, но именно эти двое вот уже несколько лет являлись моей головной болью.
– С днем рождения, АлександЭр, – робко улыбнулась темноволосая девочка, оглядываясь. – У вас красиво.
– Да, не думал, что сироты так прилично живут, – заявил толстый пацан, который из-за высокого роста и крупной комплекции выглядел года на три старше всех здесь присутствующих детей, хоть и был их ровесником.
– Тебя сюда никто не звал! – щеки моего сына покраснели, а руки он сжал в кулаки.
Я поспешила исправить положение, пока праздник не омрачился очередной дракой Алекса и противного кузена девочки, в которую сын был влюблен.
– Не стоит опаздывать на бал к волшебнице, ведь она из доброй может превратиться в злую! – меняя интонацию, заговорила я. – Объявляю наш праздник открытым! – ударила в ладоши я, и комната озарилась огнями фейерверка. – Сейчас я исполню по одному желанию каждого из вас, вот только возьму свою волшебную палочку. Ой, а где же она? Кто-нибудь видел мою палочку, с большой золотой звездой на конце? – Дети разочарованно качали головами, а я «обыскивала» комнату. – Но что же делать? Без палочки я не смогу даже наколдовать вам торт, не говоря уже о желаниях… Ребята, вы поможете мне найти волшебную палочку?
– Да! Поможем! Конечно! – раздались взволнованные возгласы, и мы, следуя подсказкам, отправились на поиски.
Я гоняла детей по всему первому этажу особняка, вместе мы выполняли задания, разгадывали загадки, пока наконец палочка не была торжественно найдена, а ворон злой колдуньи, укравший ее, не был превращен в таракана и раздавлен серебристой туфелькой доброй волшебницы. Дети пребывали в восторге, и даже Калем, тот самый мальчишка-переросток, не дающий спокойно жить моему сыну, вел себя подобающе и не задирал Алекса.
– Уже можно загадывать желания? – прыгали в нетерпении вокруг меня дети.
Пришлось срочно ставить стул прямо посреди холла, в котором мы в тот момент находились, и с серьезным лицом выслушивать детские тайны.
– Первый пусть говорит именинник, мы же уступим ему очередь?
– Да! Конечно! – дети дружно вытолкнули вперед Алекса.
Сын встал передо мной, переминаясь с ноги на ногу. Он выкручивал пальцы из-за переживаний и с такой надеждой заглядывал в глаза, что сердце сжалось в нехорошем предчувствии.