– Чтобы единственный сын тебя возненавидел и никогда не простил? Нет уж, такого от меня ты точно не дождешься. Я лучше подожду, когда ты немного успокоишься, и мы сможем поговорить.
– Тебе просто нравится издеваться надо мной, да? – нервно рассмеялась я. – И ты решил растоптать то, что еще осталось от моей жизни.
– Все не так, Флор, – он коснулся моей руки, и мурашки, щекоча меня под кожей, разбежались в стороны от того места, где теплые пальцы касались меня. И я к собственному стыду не стала отдергивать руку. Как давно уже я одна? Тащу на себе дом, сына, быт… Как давно я не прижималась к большому надежному телу и не чувствовала себя защищенной от всяких невзгод? Глупые и пустые мысли, на самом деле. – Позволь мне хотя бы помочь тебе, помочь вам с Алексом, – Айдэн звучал так искренне, с такой проникновенностью заглядывал в мои глаза, что в тот момент очень хотелось поддаться очарованию момента. Позволить ему хозяйничать тут, взять груз забот на себя. Но все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
– Я не могу тебе доверять. Только не тебе, Айдэн.
– И хорошо, не доверяй. Но позволь просто быть рядом и прийти на помощь в нужную минуту, – он придвинулся еще ближе ко мне, положил на плечо уже вторую руку. В нос ударил аромат его дорого парфюма, какой я так любила когда-то. Можжевельник и свежий бриз. И вот я уже не могу удерживать баррикады, поддаюсь заманчивым речам переговорщика и практически сдаю крепость врагу. – Я же вижу, у тебя не все гладко. Подумай хотя бы об Алексе, – Бэрнетт использовал запрещенный прием.
– Неделя, – я прикрыла глаза, спасаясь бегством от наваждения. – У тебя всего лишь семь дней.
– Мне этого хватит, – в его голосе самоуверенность и торжество сильнейшего.
Глава 8
Бильярд Алексу все-таки пришлось разрешить. Я знала, как сильно он мечтал побывать в исконно-мужском клубе, а желание его от невозможности исполнения лишь становилось заветнее. Мне же в такие моменты делалось больно до слез, что при всем старании, при всех приложенных усилиях у меня не получалось полноценно заменять мальчику отца. Очевидно, одной матери ребенку недостаточно.
– Прости, мамочка! – бросился мне в объятия сын, как только я переступила порог столовой. – Я люблю тебя и не хотел обидеть, – он всхлипнул, а мое сердце растаяло. – Если хочешь, я никогда не пойду в бильярдную, хоть надо мной все и смеются из-за этого. И пусть я буду хуже всех в классе, только прости меня.
И как после этих слов было не отпустить Алекса? Чего мне стоило это решение – отдельный разговор. После того, как дверь за подпрыгивающим от нетерпения и радости сыном закрылась, я трясущейся рукой накапала в стакан двойную дозу успокоительного и буквально свалилась на кушетку в гостиной. Перед глазами так и стояло серьезное лицо Айдэна, то, что он на двоих делил с моим мужем.
– Не волнуйся, все будет в порядке, я позабочусь о мальчике, – сказал Дэн мне на прощание.
И именно это меня пугало больше всего. Алекс с каждой минутой привязывалтся к дяде все сильнее, невозможно было не замечать, как сын постоянно ловит взгляд Айдэна, во всем ищет его одобрения, да даже за столом Алекс выбрал место рядом с дядей! Как потом объяснять ребенку, почему мы не можем общаться с Дэном? Он как опухоль, едва появившись, активно начал распространяться и занимать в нашей жизни все больше места, а я только и ждала момента, когда от этой опухоли наконец можно будет избавиться.
Сил на дела не осталось. Я так и пролежала до самого вечера, пялясь в потолок и гоняя невеселые мысли по кругу. За ужином я безучастно выслушала восторженный рассказ сына о поездке, а после прочитала ему сказку и оставила засыспать. Айдэн, видя мое состояние, мудро самоудалился, не оставив Алексу выбора в том, кто их взрослых будет его укладывать.
– Ты сердишься, мам? – поднял на меня глазки сын, явно чувствуя вину из-за моего состояния.