Выбрать главу

И она отвалила в полном изумлении.

– А что такого? Я тоже нет, – признался Васин, сработала мужская солидарность.

– Ну, и я, – Куча пожала плечами.

– Так что вы рассказывайте, – весело продолжил Трэш. – Только ярко и красочно, чтобы мы вечером подеприссировали.

– В нашем веке! – сквозь смех философствовала Лядина. – И чтобы столько девственников! Да вас ребята на доску почёта надо!

Хохотали все, даже Анечка. А потом у неё заиграл телефон.

Опять задрожали белые тонкие ручки, она с ужасом отвечала на звонок матери.

– Да, я сейчас. Да, я уже близко.

Ничего не сказав, она рванула с места и побежала на берег реки.

А я почему-то за ней, скинув Трэшу свою веточку.

– Аня, – я бежала следом. Она на мгновение обернулась. – Аня, она не всегда с тобой! Нужно бороться за свободу!

Она убежала. И мне почему-то захотелось её перекрестить на прощание, как делала когда-то моя бабушка.

– Не нравится мне эта Белая Плесень, – жевала Куча. – Так и хочется влепить.

– Мамаше её влепи, – у меня аппетит пропал. Я смотрела, как Вася с Трэшем делят Анькину веточку. – Там такая ведьма, что жить не захочешь.

Мы уходили с берега. Веселье осталось позади, но тёплые воспоминания останутся навсегда.

Девчонки от нас отделились. Васин убежал на автобус, а мы с Никитой шарпали к школе.

Мы шли с ним рядом, но держали расстояние. Я задумалась о том, что у меня теперь справка и я могла бы прогулять денёк другой, пошататься по лесу, подумать о смысле бытия или о чём там в лесу думают?

– Ты зачем в школу идёшь? – неожиданно спросил Никита.

– Понедельник, вторник у нас занятия по биологии. И велик там, – ответила я, кинув взгляд на его печальную фигуру. – А ты?

– Парту чинить и стену надо поштукатурить.

– Ты что стену расписал? – он не перестанет удивлять.

– Нет, ремонт доделать. Я подрабатываю на ремонтах, – ответил Трэш, и я притормозила, во все глаза глядя на него.

– Как? – растеряно, обронила я.

– А вот так, киса, – опять жёсткость в лице, – когда тебя не кормят и спать не дают, начинаешь подрабатывать, чтобы выжить. Это вам с папочками и мамочками легко. Хочешь биология, хочешь анатомия.

Он не перестанет удивлять.

Трэш ушёл вперёд.

Оставил меня в глубоких размышлениях. У меня что-то внутри оборвалось и никак не хотело крепиться обратно.

На тренинге по биологии, я автоматом ставила галочки в тестах. Из десяти человек пришло только три. Я старшая и две девчонки из девятого. Даже Анечка не появилась.

Анечка, которую наверняка бьют. Трэш, который штукатурит стены в школе, чтобы прокормиться, Сонька, которая слишком рано начала взрослую жизнь и чуть не поплатилась за это. Они все разом навалились на меня, и даже Вася, который слышит голоса, казался самым нормальным из этой компании.

Антон Иванович выдал мне несколько методичек, попросил определиться с факультетом. Психология или действительно медицинский, разница большая.

Я спустилась на первый этаж. Прошла мимо гардероба в ту часть школы, которая была закрыта. Там было выделено место для будущего детского сада.

За большими окнами было серо и хмуро, поэтому все лампы в просторной рекреации были включены. На полу валялись газеты, закапанные побелкой. Пахло краской и строительными материалами.

Стояла парта из кабинета физики. Уже зачищена и покрашена. Всё народное творчество от пятого до одиннадцатого класса исчезло, включая мой портрет.

Трэш в грязном комбинезоне, с чёрной банданой на голове рисовал. На нежно-салатовой стене облачка и розовых пони.

Сделал вид, что меня нет.

– Ты не думал отучиться на дизайнера? – спросила я, разглядывая его невероятно красивые рисунки.

Детские! Что с образом Трэша совсем не клеилось.

– Не думал, – буркнул недовольный парень.

– Трэш, ты художник, можно попробовать, – меня распирало от тысячи идей, куда можно такой талант пристроить.

– У меня даже компа нет, я редакторов не знаю, – он хмурился, старался на меня не смотреть.

– Пару недель всё освоишь.

– У папочки выпросишь денег мне на комп? – зло покосился на меня. Откинул кисть в банку с краской и встал передо мной.

Гордый.

Он денег ни от кого не примет. Обозлился на моё воодушевление.

– Катька. Ты только к Котову не ходи. Я его убью…,– он добавил пару резких матов, характеризующих Макса. Стал на меня напирать, а я в свою очередь пятилась ближе к выходу. – Достала ты меня! Глазищами своими голодными, титьками своими холмистыми, волосами густющими. Давай, скажи, что я нищеброд и такие, как я, не для девочек отличниц.