– Погоди, – растерялась Лядина. – Я сегодня подъехала к Тохе Свину, а он типа недовольный, что я в понедельник не пришла. Ничего мне не дал, послал к тебе. Говорит: «Катя добрая, у неё проси». Тугара! Я в лес не пойду!
– Пойдёшь, – загадочно улыбнулась я. – Я тебе такое покажу.
– Что там смотреть? – с отвращением наморщилась Сонька. Вступала в лес, как в потусторонний мир.
– Телефон готовь, – так же таинственно протянула я.
Мы шли по тропинке между могучих деревьев. Лядина немного расслабилась и решила получить удовольствие. Пофоткала пейзажи, сделала селфи.
– Сегодня Сифиличка хотела чморнуть нашу Белую Плесень. Прикинь, малолетки охамели.
– Нельзя Аньку отдавать, у неё мамаша тиран.
Блин, как там Анечка? Не спокойно сердце на её счёт.
– Не отдали. Куча как матернулась, так коридор опустел, – Лядина хитро покосилась на меня. – Трэш весь день поникший ходил, остался без кисы, и даже учиться начал.
Как я была довольна от этих слов! Улыбку не смогла сдержать! Наверно, речь приготовил, на мои сообщения ответить хотел. А я не пришла. Пусть помучается.
– Что о нём думаешь? – спросила я, пряча явную заинтересованность.
– Стараюсь не думать. Он вообще нормальный, но родня капец попалась. Папаша его ментом был. Погиб при исполнении служебных обязанностей. Грохнули его, когда террарюг обезвреживал. У мемориала доска есть с афганцами и соотечественниками погибшими. Он там отдельной строкой выделен.
– Вот это да! – ахнула я.
– Да, – кивнула Сонька. – Мать вдовой осталась, ей пытались помочь, а она такая… без мужика не смогла, вот и влипла. Поговаривают, тоже пить начала. А Трэш парень красивый.
Она опять кинула лукавый взгляд на меня.
– Очень, – согласилась я. – А ещё дикий, гордый и дурак.
– Ну, да, – пожала плечами Лядина.
Я напрягла слух. Слышался стук топора.
Это же заповедник!
Я побежала вперёд туда, где находилась биологическая станция.
Мы с Сонькой вывалились из кустов к той самой поваленной ели, за которой пряталась я с Анечкой. Дерево уже было наполовину без веток.
Раздетый по пояс, её корнал здоровый дровосек. Волосы темно-русые были собраны в хвостик на макушке, открыв взгляду интересное, симпатичное лицо с широкими бровями. Играли крепкие мышцы на руках и торсе. Пресс, как на картинке. И шикарная наколка ревущего медведя на плече. Между прочим, цветная и качественная.
В общем мужчина был слишком идеальный телом. Мы с Сонькой рассматривали его во все глаза.
– Здорово, Лядина, Тугарина, – усмехнулся Антон Иванович.
Вот недаром я подумала, что он не толстый. Он накаченный. И не Свин он, а Медведь.
Всё! Сонька поехала!
– Здрасте, Тоша Иванович, – офигевши прошептала она.
– Гуляете, к экзаменам готовитесь? – он ещё и улыбался, как фотомодель.
Наверно зря я Соньку сюда притащила. Ох, зря! Я тыкала её локтём. Она, совсем осоловевши, смотрела на учителя, который решил быстро одеться, потому что девушка рядом со мной ему не понравилась, точнее не понравился её взгляд.
– А чего вы здесь делаете? – простонала Лядина, присев на одно бедро. Рот её не закрывался, она облизывала губы.
– Егерь уехал, подменяю, – ответил Антон Иванович, и нахмурился.
Ага! Спохватился мачо! Уголовную ответственность ещё никто не отменял.
– Ну, раз пришли. Будете комбикорм таскать, – он на Соньку больше не смотрел. Вообще!
– Конечно, щаз, – фыркнула Лядина.
Тоша Иванович пошёл к домику, мы за ним. Точнее попрыгала следом Сонька, я догоняла.
Вниз от домика вела узкая тропинка, там, у реки болтался на лёгких волнах катер биолога.
Тоша вытащил деревянные кормушки, поставил прямо на тропу. Все его движения были пойманы вострым Сонькиным взглядом. Она не выдержала и приклеилась к нему, помогая таскать соль, сено и комбикорма.
А куда бы она делась? И наряд у неё как раз, зажигать на биологической станции, вокруг сосен.
Потом они били в большой медный колокол. Призывали животных.
Я наблюдала за ними, понимая какую ошибку совершила, притащив сюда Лядину.
Забыла обо всём, когда к домику вышли пятнистые олени. Живые! Настоящие! И лосиха с лосёнком!
Сонька хрюкала, как вепри, которые опасливо подходили к кормушкам. Потом вытащила свой телефон и…
Дура!
Вот же дура. Она встала впереди Тоши и нагнулась. Ноги не сгибала, фотографировала вот в такой адской позе.
Я быстро подошла к биологу, у которого на лице было написано, что он ужасно несчастен.
– Простите её Антон Иванович, – прошептала я и коленкой заехала Соньке под зад. – Нам пора.