Горькое чувство ревности, что я не испытывала уже пять лет, появилось снова. Это было так тяжело, что, казалось, мир рушится. Кислота, разъедающая сердце душила, и наваливались противные спазмы на горло.
Жалость? Я его просто жалела? Так почему же так плохо?!
Моё убежище, надёжное место, где всегда защитят варварски уничтожалось, не оставляя шанса на спасение.
Что же я наделала?
Эта путаница в наших отношениях с Трэшем закрутилась и затянулась петлёй на шее.
Я бежала без оглядки. Из школы вылетела пулей. Забыла куртку, но не чувствовала холода.
Вытравливала сердечную боль физической нагрузкой. Вошла в ритм бега. От школы завернула к пятиэтажкам, там к дому из белого кирпича, где жила Анечка. Промчалась под аркой.
Ледяной ветер жёг мокрые от слёз щёки, колол уши. Я пересекла торговую площадь и залетела в один из маркетов.
Только там, у колясок и корзинок я смогла продышаться.
Медленно прошла сквозь ряды. У меня дрожали губы. Эмоции были на пределе.
Мне не тринадцать. Я взрослая. Это просто надо пережить. И конечно, избавиться от источника боли. Нездоровые, токсичные отношения нужно было прекращать.
В отделе сад-огород я выбрала большой пластиковый горшок белого цвета. Цена вполне была приемлемой. С ним наперевес я пошла на кассу. В сумке нашла свою карточку. Точнее она была маминой, но вот уже подходило время, когда я на себя заведу свой личный банковский счёт.
В магазин влетел Трэш. И я обречённо проскулила.
Достал!
Увидев меня, остановился и облегчённо вздохнул.
Прекратить все отношения. Проблема в том, что их сначала надо выяснить, всё разложить по полочкам. А это сложно. Этого делать не хотелось.
Трэш дождался, когда я закончу на кассе и вместе со мной вышел на улицу. Я, обнимая огромный горшок, первая остановилась, потому что старше, потому что умнее и всякое такое.
Но слова произнести не смогла. Меня вымотал этот парень. И начал всю эту фигню ещё в прошлом году. А теперь решил добить. Он как вампир пил мою кровь, и я обезвоженная хотела упасть и уснуть навсегда.
Трэш понял по моему виду, что всё очень плохо. Он похолодел и заметно струхнул. В глазах его знакомых и тёплых мелькнуло искреннее переживание.
– Катя, прости, – выдохнул он. – Я всё понял, я никогда так больше не сделаю. Слышишь? Никогда никого к себе не подпущу. Мне не нравится твоя ревность.
– Я не ревную, – соврала я. – Просто всё стёрто, ничего больше не будет.
– Кис, – он хотел меня обнять за плечи, но побоялся дотрагиваться. А близко подойти не получилось, между нами был горшок. – Прости, пожалуйста.
Я почувствовала осенний холод. Пальцы на пластике горшка стали красными и цепенели. Но я не двигалась. Ноги, как в асфальт вросли.
Посмотрела в сторону и наверх. Там на небе мой отец.
Папа! Помоги! Я больше не могу…
– Я не соврал, я люблю тебя, – шептал парень.
– Помнишь, я спросила, зачем тебе нужна. Ты ответил, что просто трахнуть.
Он заныл, закатив глаза, и обречённо всплеснул руками.
– Я злился, не сдержался, прости.
– У тебя ещё и недержание? Так вот! Нафаня для утех вполне подходит, а ко мне не приближайся больше!
– Никогда с ней ничего не было и не будет, – разозлился он. – Зачем горшок купила? Я бы сам купил!
– Оставь деньги на косяк, нарик.
Он резко вытолкнул горшок. Руки мои не удержали край, и пластик упал на пожухлую клумбу у крыльца магазина.
Трэш с силой прижал меня к себе.
Тепло.
Он просто пылал, как печь. Я уткнулась красным носом в его плечо. На инстинкте сунула руки в карманы его толстовки, обнаружив там нож. Широкие тёплая ладонь легла мне на спину. Другую руку Трэш положил на мою голову.
– Я не могу так больше, – зарыдала я. – Я не хочу таких отношений. Никаких не хочу! Ты меня замучил! Никита, оставь меня в покое!
– Сама тоже хороша, – слёзно шептал Трэш мне в ухо. – Ты меня не меньше замучила.
– Тогда зачем это всё?! – кричала я в его плечо. – Пожалуйста, давай не будем видеться.
– Не получится, – он крепче прижал меня. – Я не отпущу. И ты не уходи.
– Никита, иди нафиг! Я не хочу тебя! – протягивала я, но не вырывалась, а прижималась к нему сильней.
А он почувствовал это, стал вытирать пальцами мои слёзы.
– Успокойся, Киска, – взял меня за руку, поднял горшок. – Побежали в школу. Ты замёрзла вся. Опять заболеешь.
Он потянул меня за собой. А у меня не было сил сопротивляться. Бежала, шмыгая носом. И только одно я понимала, что этот разговор точно нам не помог. Отношения мы так и не выяснили.