– Покупаете? – тихо спросила я, протягивая тяжеловесное изделие.
– Прямо сейчас, – улыбнулся мне Сергей. – Долго не думай, а то пришлю за тобой.
Он перевёл на мой счёт огромную сумму денег. Ну, как огромную. Только на жильё. А дальше…
Я смотрела телевизор. Эля и Веля ползали по квартире в одних подгузниках. Главное, вдвоём то в одну сторону, то в другую.
Тимофей не звонил. Папа его уже на место поставил. Увидел меня старикашка и решил, что я его навек. Захотелось Тугарина Змея ещё и таким образом поиметь.
– Папа! – я закинула голову на подушку и посмотрела в окно, где виднелось голубое небо. – Я тебя о помощи просила, а ты меня куда завернул? И что я теперь делать должна?
На мой голос приползли девчонки. Я уже приспособилась к их режиму и не видела ничего сложного в их воспитании. Ползают, да ползают. Веля уже даже вставать пробовала, держась за диван.
Заиграла мелодия звонка. На весь экран лицо, кстати, достаточно миловидное, Соньки Лядиной.
– Тугара! Не забыла что сегодня выпускной?
– Забыла, – призналась я. – Мне не до этого.
– Да я в курсе, что у тебя произошло. Ты с мелкими?
– Ага, и в городе.
– Слушай, Тугара, один раз живём. Мамка моя готова посидеть с твоими сёстрами.
– Сонь, у меня и платья нет, а настроения тем более.
– Тугара хватит! Приезжай.
– Точно, – подумала я, что это последние деньки моей свободы. – У меня есть маленькое чёрное платье и босоножки на шпильке. В шесть?
– Давай, подъезжай!
– Приеду, – твёрдо решила я.
Тётя Марина – мировая женщина. Хоть кому-то с мамой повезло.
Она не просто посидеть решила с моими сёстрами, они с Сонькой достали древнюю детскую кроватку, застелили её, и мои лягушки путешественницы опять сменили обстановку.
Я решила шикануть! Накрасилась, волосы распустила и купила себе маленький букетик розовых пионов.
Откинула все мысли в сторону, забыла о невзгодах и, с улыбкой на губах, помчалась сражать наповал всех выпускников.
В школу приволоклись ещё девятые и десятые классы, так что народа в столовке было уйма.
Вначале носороги из десятого пели и плясали для нас, потом вышли нас поздравлять будущие первоклашки. Их быстро убрали с поля зрения, потому что после вручения аттестатов намечалась пьянка-гулянка.
Мы с Сонькой позировали на стенд школы. Серебряная медаль у меня, у Лядиной – золотая. Мы гордость! Марго плакала, целуя и обнимая нас. У меня тоже слёзы накатывали. Мама с Егором так хотели увидеть это.
– Тугара, – тыкала меня в бок Сонька. – Не раскисай. Я принесла коньяк, сейчас наклюкаемся и на речку купаться нагишом.
– И на стенд школы! – хохотнула я.
– Да, я шучу. У меня же Тошечка.
– Серьёзно? – удивилась я.
– Ага, – Сонька меня обняла. – Поступаю и под венец.
– Поздравляю! – я запрыгала на месте, положив ей руки на плечи.
На нас ленточки с надписью: «Выпускник», в руках букеты. Мы довольные и счастливые.
Уже начали включать музыку.
– И я тебя поздравляю, – улыбнулась она.
– Знала бы ты, в какую задницу я залезла. С чем поздравлять?
– Трэш приехал, – она повила бровями и мотнула головой в сторону дверей столовки.
Глава 16
Я не узнала его. Глаза не зацепились, и я продолжила его искать. Пока не поняла, что вот этот мужик это Никита Савинов.
Он вырос на пол головы точно. Раздался в плечах, отъелся. Здоровый парень. На нём была белая рубаха и тонкий галстук. Чёрные брюки и туфли. Красивая причёска с лохмами сверху и выбритыми висками. Его по очереди целовали кухарки, а потом выстроилась очередь из учительниц.
Трэш всегда был симпатичным, а теперь просто расцвёл в настоящего мужчину. Девятнадцатый год пошёл, но выглядел он старше.
Его пристальный вострый взгляд устремился ко мне, и Трэш быстро прекратил со всеми обниматься, особенно после того, как подлетела Нафаня в розовом мешке.
Он шёл ко мне, наспех здороваясь со всеми. На минуту исчез в толпе радостных носорогов. Еле от них убежал.
Ник…
– Кать, ты чего побледнела?
У меня сердце замерло и с трудом пыталось начать колотиться вновь. Взяло разгон и стало биться в груди. Мне стало плохо. Укрыло жаркой волной. Губы задрожали. Жгло глаза.
Чувства были непонятными. Там и радость и прошедшая любовь и горе пережитого расставания, трагедия с семьёй и главное угроза со стороны Линёва.
От Трэша, как от морской волны веяло прохладой. Я опустила ресницы и вдохнула его запах смешанный с каким-то тонким ароматом, похожим на пену для бритья или лосьон. Он пах, как прежде, только запах усилился.