– Успокойся, – Трэш прижал меня к своей белоснежной рубахе, которую я щедро измазала своей потёкшей косметикой.
Я рыдала за всё время без него. Оно копилось, таилось внутри, а теперь лилось из всех щелей, и я не могла успокоиться.
– Ник, он не отстанет, – я старалась продышаться. – Что мне делать?
Трэш кончиком своего галстука вытирал тушь под моими глазами.
– Всё? Готова слушать? – серьёзно спросил он. – Мы уезжаем немедленно. Всё сложилось, как нельзя лучше. Я думал неделю, месяц потрачу на злую киску, а оказалось, что и задерживаться не придётся.
Я выпучила на него глаза.
– Ник. Двое детей. Они маленькие. Ты уверен, что возьмёшь меня с таким прицепом?
Он неожиданно рассмеялся. И эхо в пустующем коридоре разносило его веселье.
– Киса, глупости не говори. Я ещё в тот раз, когда тебя у магазина встретил с младенцем на руках, подумал, что хочу тебя с этим ребёнком к себе в жизнь. А когда ты мне их фото выслала, я почему-то не сомневался, что они к тебе прилагаются. А значит, и ко мне. Будем с детьми.
– Трэш, ты какой-то, – я стала копаться в сумочке. – Таких не существует.
– Лучше бы в любви призналась, – тихо с обидой прошептал он. – Я весь горю для тебя, а тебе словно деваться некуда.
– Мне действительно деваться некуда. Не обижайся, мне не до амуров. Я попала.
– Но замуж согласна, – он потрогал деревянного котёнка на чёрном шнурке, что я ни разу не сняла с тех пор, как он мне его подарил.
– За тебя. И только за тебя, – откровенно призналась я, понимая, что разлука меня чуть не лишила самого близкого человека в мире.
– Да, Киска, из тебя клещами чувства не вытащишь, – буркнул недовольно.
– Я делами привыкла, – шепнула я.
– Знаю, ангел мой, – он опять прижал меня к себе.
Как будто не уезжал. Вот сижу на подоконнике в школе, и нет ощущения, что мы расставались. Ничего не произошло такого непоправимого, и мы вместе, как только это решили.
Это было похоже на сон. Я трогала его лицо. Рассматривала во все глаза. Он медленно накренился, склонив голову набок, и прикоснулся к моим губам. А его губы мягкие, пропитанные ароматом родного человека.
Так нежно!
Забытый трепет!
Языками сплелись, ласкаясь и вливаясь друг в друга.
Я невольно подалась к нему. А Никита не зажимал меня больше, и я своими ногами обхватила его. Руку одну уложила на широкую грудь. И в ладонь мою отбивало удары любящее меня сердце. Толчками билось, входило в мою душу, и вместе с моим сердцем билось в унисон.
Лобзанье жаркое, казалось, вот-вот началось, но время шло. Нужно было прерваться, а сил не было.
Как же сладко в его объятиях!
И выпускать не хотелось.
Чувствовала, как бьёт разрядами дрожь по кожи от его горячих пальцев. Он гладил моё бедро, выше забирался. Поцелуй становился огненным, опалил всё моё тело медовой истомой. И я горела, пылала от счастья и любви.
Задыхаясь, мы с трудом разорвали поцелуй.
– Нам уже можно, – шептал Никита мне в губы.
Глаза его голубые стали тёмно-синими, губы алыми от такого яркого поцелуя. И я чувствовала его сильное желание.
– Нам надо спешить? – я уже не помнила, надо или нет. Трэш мне затуманил всю голову. И я хмельная смотрела на него опьянённым взглядом. И только сильнее ногами обхватила. С силой руками обняла.
Моё! Не отпущу!
Как же больно мне было всё это время! И как же сладко получить долгожданную встречу.
– Не покидай больше, – вслух подумала я. Осознала, что расставание с ним для меня было настоящим испытанием. И я всё преодолела. С последствиями. Теперь я буду панически бояться разлуки.
– Навсегда вместе, – он проехался влажными губами от моей щеки до виска. А потом в ухо жарко шепнул, – не отвяжешься, Киса. Крепко держать буду.
Я опять вся в слезах. А он посмеивался. Вот так по-разному мы выражали свои чувства. Одно объединяло – любовь.
– Поехали, – неожиданно строго приказал он.
Подложил свои ладони мне под попу и подкинул вверх. Усадил на себя, и я с силой прижалась к нему, закопавшись носом в его ароматные густые волосы.
Мы спустились с лестницы к парадной двери в школе. Нас окликнули:
– Трэш! Тугара! Вы куда?
На лестнице стояла одинокая Сонька Лядина.
– На свадьбу не приедем, – крикнул ей Никита, даже не оглянувшись.
А я только рукой ей помахала через плечо любимого.