– А ты все такой же придурок.
Колючку не смягчить. Мне даже нравилось. Раньше мы как-то мало общались. Поначалу ругались и расходились, потом просто игнорировали друг друга. А оказывается, с ней даже весело может быть. Доводить Колючку всегда было приятно.
– Называй меня хозяин.
– Что? – задохнулась она. – А не пошел бы ты, хозяин!
Я нарочито медленно пригубил кофе и брезгливо скривился.
– Сахара добавь и корицы.
– Там и так две ложки!
– И уменьши температуру на сплите на один градус.
Колючка только губы сжала, клацнула пульт и спокойно ответила:
– За это, Лаваль, ты должен найти мне принца. Распрекрасного!
Я убрал поднос. Жениха ей, значит. Поймала вчера меня, сучка-колючка. Я мог бы назвать тысячи причин моей ненависти, и каждая была бы правдой. Нет, полуправдой. Истинную причину просто невозможно озвучить, а лгать я не любил.
– Не Лаваль, а хозяин, – медленно повторил, чтобы дошло наконец.
– А не сходить бы вам в пешее эротическое, хозяин?
– В эротическое я хожу только в компании. Хочешь со мной?
Кайла перехватила ворох вещей и нервно сдула с лица ярко-рыжую прядь. «Да, Колючка, там, где ты учишься, я уже преподаю. Ни тебе тягаться со мной в словесных бомбардировках». Но потенциал определенно есть.
– Тебя еще воспитывать и воспитывать, детка, – сказал, не задумываясь, какой хотел бы ее видеть. Вот какой? Какой должна быть Колючка, чтобы не бесить меня? Чтобы не возбуждать меня? И ведь ничего не сделала для этого! Колдовство какое-то. Не зря рыжих всегда ведьмами считали.
– Поздно за воспитание решил взяться, братец.
Вот сейчас как встану, светану причиндалами, и сразу понятно станет, что нихрена мы не брат и сестра!
– Какой я тебе брат, Хьюз? Где я, – показал наверх. – И где ты, – пальцем вниз. – Мы всегда будем в разных плоскостях, Колючка.
– И слава богу! Потому что ты последний человек на земле, с кем хотелось бы родней быть!
– Кофе неси, – буркнул отчего-то обиженно. Не рада она, конечно! Да пальцами щелкну, и сама ко мне приходить будет на все готовая, в рот смотреть, только мне не нужно. Если бы я хотел трахнуть ее, то сделал бы и давно освободился, но нам нельзя. Сестра ведь, пусть и сводная. Черт. Это все усложняет. Именно поэтому мы до сих пор ведем диалог. Раскушу эту «не такую» и забуду, как страшный сон. Я же все-таки человек, существо социальное: с отцом, с братом общаться нормально хочу, а не раз в год и то по обещанию. И все из-за пигалицы рыжей.
Телефон на зарядке пискнул сообщением. Ладно, хватит прокрастинировать, у меня еще дела.
Кайла
– М-мм, кофе, – повела носом мама.
Сегодня они улетают в отпуск: все довольны, кроме меня. Даже Эрик светится как рождественская елка. «Хозяин!» – про себя возмутилась я и положила пять ложек сахара в его капучино. Пусть наслаждается, сволочь!
– Все нормально? – обеспокоенно посмотрела на меня мама. – Зачем столько-то?!
– Я не себе.
– А кому?
– Козлу этому.
– Кому? – не поняла мама.
– Пасынку твоему!
– О боже! – закусила губу она и даже мой лоб потрогала. – Кайли, мне стоит беспокоиться?
Я улыбнулась, максимально беззаботно. Не хочу портить отдых семье. А мама, если узнает, как в реальности у нас с Эриком обстоят дела – всю степень нашей взаимной непереносимости – в принципе никуда не поедет. Либо будет названивать в час по сто раз, и в конце концов заработает невроз. А я непременно буду чувствовать себя виноватой.
– Все норм, мам, правда. Мы с Эриком заключили перемирие.
Да, я лукавила. У нас скорее пакт о ненападении. Мы так же друг друга терпеть не могли, но вместо молчаливой ненависти перешли к остро-ядовитому диалогу. Что хуже – даже не знаю.
А ты не такая уж и страшненькая…
Я передернула плечами. С чего это вдруг расщедрился на комплимент? Весьма сомнительный, кстати, но в его духе, конечно. Тогда, на мой день рождения, Эрик обозвал меня назло, специально – в этом я не сомневалась. Но, конечно, он никогда в этом не признается! Не думаю, что я прямо в его вкусе, но уж точно не уродина!
Я взяла кофе и пошла наверх. Нам не избежать общения друг с другом – теперь уж точно! – но ухо нужно держать востро. Эрик определенно что-то задумал, и мне нужно выяснить что. Я ведь будущий журналист!
Стучать не стала – пусть воспринимает как протест! – и, толкнув дверь, смело шагнула в комнату. Через секунду шокировано застыла, хлопая глазами. Мой сводный брат-мерзавец говорил по телефону абсолютно голый, вот вообще просто! Стоит тут двухметровый, загорелый… Везде загорелый, даже там, в паху! Черт, я, кажется, посмотрела на его член! Черт, я до сих пор смотрю!