Я прохожу следом за ним на кухню и понимаю, что Глеб Воронцов не отмечает предстоящий Новый год. На столе лишь остывший чай и больше ничего. Фоном работает телевизор на стене... Через полчаса ведь праздник!
— Почему нельзя домой? – задаёт вопрос Глеб.
— Там… в общем, родители устроили романтический ужин. Им надо побыть вдвоём. Без меня. Не сегодня.
— А с парнем что?
— Я же говорю: мы поссорились.
— Помириться никак? – спрашивает он усталым голосом.
— Не сейчас…
Глеб берёт в руки телефон и, тихо выругавшись, выходит в прихожую. Позвонит отцу? Вызовет такси? Я слышу его раздражённый голос и понимаю, что он звонит женщине. Меня осеняет! Должно быть, Глеб ждал её и просто-напросто нас перепутал! Теперь становится стыдно мне.
— … не получилось вызвать такси? Ок, не приезжай сегодня. Встретимся завтра.
Я делаю вид, что не подслушиваю и пялюсь в телевизор, но как только Глеб проходит на кухню, заметно напрягаюсь.
«Мы чуть не переспали. Мы чуть не переспали…», — напоминает мой мозг. Как я теперь родителям в глаза смотреть буду? Судя по невозмутимому лицу Воронцова, он даже не думает париться по этому поводу.
— Можешь остаться здесь до утра. Свободная комната в твоём распоряжении.
Глеб разворачивается и хочет уйти, но я останавливаю его.
— Постойте! Глеб! Вы совсем не отмечаете Новый год?
— Нет, — отвечает он сухо.
— У меня с собой шампанское есть... Давайте дождёмся боя курантов?
Глава 2
— Ян, это Ника.
— С наступающим, моя хорошая! — радостно выкрикивает в динамик подруга.
С Яной мы давно дружим, ещё с первого класса. Сразу же после окончания школы поступили в один вуз. Меня отец заставил пойти на строительный факультет, чтобы в будущем я смогла работать вместе с ним. Я не хотела, сопротивлялась и плакала, но помогало мало, потому что мать тоже была на его стороне. И тогда Янка забрала свои документы из педагогического и поступила вместе со мной. Просто так, за компанию, чтобы я не скучала. С лучшей подругой и правда учиться было гораздо веселее.
— И тебя с наступающим!
— Эй, а ты откуда звонишь? — спрашивает Яна. — Номер незнакомый...
Подруга встречает Новый год за городом, в компании друзей. Там баня, хамам, караоке, танцы и все «свои». Яна звала и меня, но я выбрала Ромку. Теперь понимаю, что зря. Мне бы сейчас сорваться и поехать к ним, но в такой снегопад да в праздничную ночь за город вряд ли поедет такси.
— Послушай, у меня к тебе просьба… —игнорирую я вопрос подруги. — Если будут звонить родители, скажи, что я с тобой и у меня всё нормально.
— Ладно... Стой! Почему они должны звонить мне? Ты разве не с Ромой?
— Не с Ромой, — я опираюсь спиной о плитку в ванной комнате и заметно краснею. — Я тебе чуть позже всё расскажу. Просто сделай, как я прошу.
— Нет, ну так не пойдёт! Я же умру от любопытства!
— Всё потом, Ян. Клянусь.
Я быстро сбрасываю вызов, выхожу из ванной комнаты и возвращаю телефон Воронцову.
Ромка наверняка будет меня искать. Возможно, не сейчас, позже. Станет звонить родителям, те будут волноваться и паниковать, а Янка быстро утешит и скажет, что я нахожусь вместе с ней. Для них этой информации будет вполне достаточно.
Глеб любезно разрешает мне похозяйничать у него на кухне. К моему удивлению, у него не пустой холодильник — во всяком случае я могу соорудить лёгкие закуски к шампанскому: канапе из винограда и сыра и бутерброды с ветчиной.
Он сидит на мягком кожаном диване и спокойно листает телефон. Расслабленный такой, невозмутимый, но немного хмурый. Вот у кого можно поучиться умению держать себя в руках даже при такой неловкой ситуации, в которую мы попали. Впрочем, похоже, что только я придаю слишком большое значение случившемуся. Да, у меня маленький опыт в таких делах. Парней, с которыми я целовалась, можно пересчитать по пальцам одной руки: это одноклассник Коля, мой Ромка и вот… Глеб. Хотя Глеб не парень — мужчина. И целует он совершенно иначе: напористо, глубоко и даже грубо. До сих пор губы пылают…
Я невзначай смотрю на правую руку, в которой Воронцов держит телефон. Кольца нет — значит, не женат. Хотя он может просто не носить его, но иметь штамп в паспорте. Он же возраста моих родителей, где-то тридцать восемь-тридцать девять лет, но выглядит значительно моложе папы.
— Вы будете пить шампанское? — спрашиваю я у Воронцова.
Он лениво отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня. Синие глаза блуждают по моему лицу и чуть дольше задерживаются на губах, отчего я краснею. Интересно, я смогу когда-нибудь забыть о том, как мы целовались?