У меня просто рвало рядом с ним крышу. Я была готова сделать для него все. Не хотела думать о том, что будет дальше, после майских праздников. Наверняка ничего хорошего. Нам нельзя быть вместе, никогда.
Но я желала насытиться им, пока могла.
Щелкнула резинка презерватива. Женька усадил меня себе на колени и медленно вошел, придерживая за бедра. Я откинулась назад, и мы ускорили темп. Бретельки моего сарафана скользнули с плеч, груди выпрыгнули из выреза, торча твердыми сосками. Женька сжал одну в ладони и сдавил.
Затем подхватил меня на руки, легко, как пушинку, встал и прижал спиной к стене. Теперь проникновение было полнее, а ощущения острее. Я тихонько стонала, не в силах сдержаться…
— Еще… — шептала ему на ухо. — Еще…
В коридоре послышались шаги. Женька остановился и приложил палец к моим губам, чтобы я молчала.
— Женя? — донесся окрик дяди Саши. — Жень, ты тут?
— Я сплю, — отозвался Женька. Я медленно облизала палец и вобрала его в рот. Он был солоноватый на вкус. Закусив губу, Женька и двинул бедрами, вызвав волну потрясающих ощущений.
— Когда проснешься, иди во двор. Помощь нужна.
Я покачала головой — нет, мол, не надо никуда идти, только не сейчас. Прикрыла глаза, продолжая посасывать палец. Странным образом это меня возбуждало еще больше.
Женьку, судя по участившемуся дыханию, тоже.
— Хорошо. Через полчаса, — сказал он севшим голосом. Дядя Саша за дверью хмыкнул и ушел восвояси.
В следующее мгновение я уже лежала лицом вниз на кровати, а Женька вбивался в меня сзади, придерживая бедра. Он проникал на всю плотную длину, отчего я была готова сойти с ума, вцепилась в простыни так, что те затрещали. Женька намотал мои волосы на кулак и потянул наверх. Кровать жалобно застонала, и я вместе с ней. Еще никогда мне не было так сладко…
Мощный оргазм накрыл с головой. Женька кончил парой секунд позже, и мы замерли, прижавшись друг к другу разгоряченными телами.
— Какие мы плохие, — прошептала я.
Он поцеловал меня в шею. Его рука снова ласкала мою грудь, теребила сосок.
— А мне не стыдно, — ответил. — Давай еще?
Я повернулась к нему лицом, призывно развела бедра, и Женька опустился сверху. Прижал меня тяжестью своего тела.
Мы не могли насытиться.
Наверное, мы сходили с ума. На нас словно нашло помутнение. Мы трахались без конца: именно не занимались любовью, а трахались, исступленно и неистово. Везде и каждый раз, как выпадал удобный момент, как будто завтра наступит конец света. Будто хотели восполнить потерянные годы.
Женька словно был создан для меня, каждый изгиб его тела, каждое его движение — будто он чувствовал, чего именно я хочу и как я этого хочу. Даже размер его члена подходил идеально. Мои бедра пестрели следами его сильных пальцев, на горле темнел засос, который я прикрывала легким шарфиком и волосами.
Может, мы оба понимали, что времени мало.
Из комнаты мы вышли к обеду, довольные и растрепанные. Вернее, выходили по очереди — Сперва я, тайком в душ, а затем на цыпочках наверх, переодеваться. Уже наверху я услышала, как душ зашумел снова — теперь его занял Женька.
Затем я снова спустилась, держа под мышкой книгу и делая максимально заспанный и нейтральный вид. Мне наверное, удалось, слишком хорошо: завидев меня, мама поцокала языком и предложила таблеточку. Мне скорее был нужен бром, пара уколов, не меньше, но его у мамы наверняка не было. Потому я вежливо отказалась и вызвалась помогать с обедом.
Мне все еще было сладко и так спокойно. Наверное, я никогда не чувствовала себя так хорошо. Настолько любимой.
— Ты звонила сегодня Гале? — спросила мама, натирая морковь. Та разлеталась по доске и столу алой стружкой.
— Нет, — я ухватила щепотку и отправила в рот. Есть хотелось страшно. — А что?
Мама поджала губы.
— Да я третий день дозвониться не могу. Она трубку не берет.
Я задумалась. И правда, последний раз мы говорили с Галей, когда она уезжала.
— Может, на работу вызвали? Завал? — предположила я. Но почему-то на душе стало нехорошо.
С Галей творилось что-то неладное.
10 (обновление от 10.07)
Галя
— Здравствуйте, — сказала я, едва сдерживая злость. — Скажите, с кем я говорю?
Девушка на том конце провода растерянно умолкла. Затем что-то щелкнуло, и звонок оборвался.
Я даже задохнулась! Повесила трубку, вот же сучка!
Я перезвонила, но теперь телефон был выключен. Узнать бы, где она находится… Сделав мысленную галочку, чтобы не забыть это выяснить, я переписала номер в свой телефон. Затем скинула одежду, прошла к холодильнику, хищно окинула содержимое взглядом, достала из морозилки брикет мороженого и стала его уминать. Нужно было как-то отвлечься, остудить голову.
Не успела я доесть, как телефон разразился трелью. Увидев неизвестный номер, я быстро ухватила трубку липкими пальцами.
— Алло! — рыкнула, готовая разразиться самой нецензурной бранью.
Но звонил мне не Паша, и не та неизвестная девушка. Это был Михаил Юрьевич, в меру упитанный директор концерна, с которым у нашей конторы был проект. Я думала, что обсудила с ним все до майских, но видимо, зря.
— Галечка, добрый день, — сказал он тяжело, с одышкой. — Вы в Москве сегодня?
— Да, — с неохотой ответила я.
— Вы не могли бы через часик заехать ко мне в офис? Нужно обсудить кое-что.
Важному клиенту не стоило отказывать, успешный проект с ним означал мое немедленное повышение. Потому я согласилась. Решила хоть как-то отвлечься от мыслей о Пашке. Надела винную юбку длиной чуть выше колена, простую белую рубашку. Подвернула манжеты, оголив запястья, и застегнула широкий серебряный браслет. Образ дополнила черными лодочками на шпильке. Это была моя униформа, в которой я чувствовала себя уверенно.
Перед офисом я заехала в полицию. Заявление о пропаже человека я, конечно, оставила, но приняли его, прохладно намекнув, что искать пока никто не будет. Слишком мало времени прошло. «Может, вам и не надо его искать, девушка? Сам найдется, если захочет», — сказал молодой полицейский и как-то странно улыбнулся. Я чуть не устроила скандал прямо в отделении. Что за намеки?
Девушка, ответившая на звонок, не шла у меня из головы. Какие у Паши могли быть с ней дела? Где-то познакомились или работали вместе? Он спал с ней? Или не успел?