— Никаких «сама». Подожди минут пятнадцать, — велел он и отправился в душ.
Через пятнадцать минут мы с ним уже качались на проселочной дороге, ведущей от нашей деревни к шоссе. «Мерседес» то нырял носом в яму, то проваливался в нее боком, и от этой качки меня начало подташнивать. Открыв окно на полную, я сунулась в него с головой.
Солнце мазнуло по лбу теплым лучом. Ветер набросил волосы на переносицу, отчего та зачесалась. Пахло свежей травой, и землей, и лесом. Хотелось закричать от восторга, выскочить из машины, завалиться в эту траву и лежать в ней, и целоваться… Как мы сделали днем раньше: ушли в поля, лежали на траве и целовались под высоким лазурным небом, по которому изредка катились серебряные горошины самолетов. Не отрывались друг от друга, пока не заболели губы.
Поймав мою довольную улыбку, Женя тоже улыбнулся и нежно тронул мою щеку.
Как хотелось заморозить этот момент навсегда. Поставить на паузу, остаться в нем навечно. Все это — руку Женьки на моей щеке, пахнущий кожей салон, теплую весну и даже раскисшую от короткого дождя дорогу.
Горло сжало. Я почувствовала, что вот-вот заплачу, как Галя, и отвернулась к окну. Женька включил радио, и повисшая тишина уже не казалась такой гнетущей.
До Галки мы добрались за два часа. Когда она открыла дверь, я даже сперва ее не узнала. Сальные волосы собраны в низкий хвост, под припухшими от слез глазами синяки, и даже тело, казалось, съежилось от горя.
— Ой, — сказала она слабым голосом, заметив Женьку. Похоже, она совсем не ожидала его увидеть. — Заходите.
Переглянувшись, мы зашли. Я, конечно, могла услать его домой, но мне ужасно не хотелось. Душа умоляла — еще немного, еще чуть-чуть. Не торопи расставание. Я была уверена, я знала, что без дачи, вне дома, объединяющего нас, мы разбежимся в разные стороны. Он же не признавался мне любви. Быть его девушкой я тоже не могу по очевидным причинам. Как мы будем теперь?
На кухне нас ждал чай и три килограмма печенья. Обычно Галка себе не позволяла есть выпечку, но тут, похоже, пошла вразнос. Печенье лежало прямо в надорванных пакетах, сортов семь. Галка сунула одно в рот и указала нам на стулья.
— То есть, у него ничего не было с той девушкой, которая ответила на телефон? — уточнила я десятью минутами позже. Галка мотнула головой.
— Нет, это была сестра его бывшей. А сама бывшая, которая мама девочки, недавно умерла, от лейкемии. Вот сестра и связалась с Пашкой. Пока бывшая была жива, она о Пашке и слышать не хотела, а тут родственники решили, что ребенку нужен хотя бы отец.
— Проблемы-то и нет, получается, — бодро заявил Женька.
— Как это нет? — опешила Галка.
— Ну, о ребенке он не знал.
— Но он есть! Ребенок есть! И что теперь с этим делать?
— Ничего, — Женька пожал плечами. — Это Пашкины проблемы, не твои.
Мы с Галкой уставились на него во все глаза. Вот же… мужчина. Может, он так же воспринимал наше расставание, подумалось мне. Что это лишь мои проблемы, не его. Что дела оставшихся в России уже его не касались.
— Но я не смогу ему теперь верить, — тихо сказала Галка, и я мысленно с ней согласилась. — Откуда я знаю, может, он врет! Может, эта… — Галя помахала рукой, — никакая не сестра, а мать девочки? Может, он с ней спал всю дорогу, как мы встречались?
— Сколько ей? — спросил Женька.
— Сестре? — Галя шмыгнула носом и съела еще печеньку.
— Девочке
— Три. Родилась раньше, чем мы с Пашей встречаться начали. Но почему он не сказал, что есть такая женщина, которая от него родила? Почему пропал?
— Испугался, — пожал плечами Женька.
— И ты туда же! Что значит испугался? Ему тридцать лет, а он с горя нажрался, якобы просрал телефон, но мне так и не звонил, потому что не знал, что сказать. Ты сам-то веришь в это?
Женька пожал плечами.
— Я бы поверил. Все зависит от того, хочешь ты быть с ним или нет.
Галя помолчала, отпила чая.
— С лгуном точно не хочу, — выдала наконец.
— Но ты бы с ним встретилась, поговорила, — попробовала я.
— Я встретилась, сегодня. Поняла, что нет, не могу. Не верю. — Она помотала головой, еще слеза скатилась по щеке. — Вот он и забрал вещи.
Только теперь я поняла, что не видела ни одной Пашкиной вещи с момента, как попала в квартиру. Галя была настроена серьезно. Черт, да она всегда была серьезна, как медвежий капкан, молодые люди ходили у нее по струнке.
Может, Паша и правда испугался? Будь я парнем, я бы не хотела попасть под ее горячую руку.
— Меня еще и с работы турнули. Сегодня директор звонил, — меланхолично бросила Галка, помешивая ложечкой чай.
— Почему? — ужаснулась я. Но она молча махнула рукой, давая понять, что не желает об этом говорить.
— Нам сейчас как раз нужны маркетологи в отдел, — сказал Женька. — Я поговорю с директором после выходных.
— Спасибо, Жень, — слабо улыбнулась Галя. Она уставилась в окно, и я вдруг поняла, как сильно она хочет остаться наедине со мной. Поговорить о своем, о женском и без купюр. Женька, похоже, это тоже понял и поднялся.
— Ладно, поехал я. Надо еще к родителям заехать. Спасибо за чай, Галь.
Как мне не хотелось отпускать его — но и Галю оставить я тоже не могла. Потому я нехотя кивнула.
— Галюш, подожди, сейчас закрою за Жекой, — я тронула ее плечо и проследовала за Женькой в коридор. Молча смотрела, как он обувается, как берет со столика ключи от машины и паспорт с правами. Приоткрыв дверь, он обернулся. Посмотрел мне прямо в глаза, и я снова почувствовала, как холодная паника накрывает меня с головой.
— Пока, — я махнула рукой и криво улыбнулась.
— Пока, — кивнул Женя.
Казалось, он хочет что-то добавить, но лишь коротко меня поцеловал и сбежал по подъездной лестнице. Звук его шагов утих, хлопнула подъездная дверь.
Вот и все? Последний поцелуй или будут еще?
Я закрыла дверь и прижалась лбом к прохладному дереву. Все равно бы это случилось, рано или поздно. Поиграли и хватит. Он твой двоюродный брат, Лина.
Ваши отношения были обречены с самого начала, и ты прекрасно об этом знала.
13 (обновление от 14.07)
Лина
Почему Женя попрощался так коротко?
Где он сейчас?
С кем он?
О чем думает?
Помнит ли обо мне?