[88] Но среди претендентов в «кураторы» были не только российские юродивые и российские знахари (Распутин, Бадмаев), но и зарубежные вполне остепенённые масоны: маг Папюс, “доктор” Филипп (француз из Лиона, шарлатан, выдававший себя за врача, одно время бывший лейб-медиком императрицы Александры Фёдоровны, но который не смог распознать её ложной беременности, что и привело его карьеру к краху), о которых И.И.Долуцкий предпочитает в своём учебнике не вспоминать.
[89] В частности, в 1844 г. по приказу Министра внутренних дел империи была напечатана книга Владимира Ивановича Даля “Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их”, которая неоднократно переиздавалась с начала ХХ века. Книга посвящена официальному расследованию так называемого «Велижского дела», имевшего место в 1823 - 1835 гг. (Велиж - название города в Смоленской области на реке Западная Двина). И никто и никогда доказательно не оспаривал достоверность в ней сообщаемого о конкретном «Велижском деле» и его расследовании. О существовании этой книги В.И.Даля любители цитировать и порицать черносотенные издания начала ХХ века предпочитают попросту умалчивать, а казалось бы чего проще - взять, проанализировать и опровергнуть. Энциклопедии же сообщают о нём что-то в том смысле, что «несмотря на давление реакционных кругов обвиняемые оправданы» (“Советский энциклопедический словарь”, 1986 г., стр. 202); хотя из сообщаемого В.И.Далем в названной книге следует, что оправдание обвиняемых и наказание некоторых свидетелей, обвинённых в ложном доносе (о чём не сообщают энциклопедии) - результат успешного подкупа, а не следствие несостоятельности обвинения или отсутствия факта преступления: мальчик-то был, и был не пресловутый мальчик, а реальный, которого захватили, скрывали несколько дней, а потом убили жесточайшим образом, изъяв из живого ребёнка кровь; и было сделано это не маньяком одиночкой, а коллективно, однако виновных предпочли не найти. Фактология, излагаемая В.И.Далем такова (даты по юлианскому календарю):
«22-го апреля 1823 года солдатский сын Федор Емельянов, 3,5 годов, пропал в Велиже без вести. Это было в самый день Светлого Христова Воскресения. Труп мальчика найден на Фоминой неделе за городом, в лесу, в таком виде, что уже никто, из жителей не мог сомневаться в истине возникшего подозрения и распространившихся, через какую-то ворожею, глухих слухов, а именно, что мальчик был зверски замучен жидами. По всему телу были накожные ссадины, будто кожу сильно чем-нибудь тёрли; ногти были острижены вплоть до тела; по всему телу множество небольших ран, будто проткнутых гвоздём; синие, затёкшие кровью ноги доказывали, что под коленами положена была крепкая повязка; нос и губы приплюснуты, также от бывшей повязки, которая оставила даже багровый знак на затылке, от узла; а, наконец, над мальчиком произведено было еврейское обрезание. Всё это доказывало неоспоримо, как отозвался под присягою врач, что ребёнок замучен с умыслом, рассудительно; из состояния же внутренностей видно было, что он содержался несколько дней без пищи. Злодеяние совершено было сверх того на обнажённом ребёнке, а тело впоследствии обмыто и одето; ибо на белье и платье не было никакого, признака крови. По следам и колеям около того места, где труп лежал, было видно, что парная повозка или бричка подъезжала с дороги к этому месту, а труп отнесён оттуда к болоту пешком. Подозрение объявлено было родителями и другими людьми на жидов, и другой причины мученической смерти невинного младенца никто не мог придумать.
Между тем обнаружилось, что солдатка Марья Терентьева ещё прежде, чем труп был найден, ворожила и объявила матери, будто сын её ещё жив, сидит в погребе у евреев Берлиных и ночью будет замучен; то же предсказала двенадцатилетняя девочка Анна Еремеева, больная, которая обмирала и славилась в народе тем, что предугадывает. У Берлиных сделан был в доме обыск, но ничего подозрительного не найдено; хозяин объявил, что погреба у него в доме нет; но их нашлось два, хотя находка эта и ничему не послужила; осмотр же делали один квартальный надзиратель с ратманом, во-первых, евреем, а, во-вторых, близким родственником Берлиных, у которого в доме мальчик был скрыт на время обыска.
Шмерка Берлин был купец, человек весьма зажиточный, почётный между евреями и жил хорошо; тёща его Мирка также слыла богатою, и дом этот составлял большое, зажиточное семейство. Берлины владели даже населенным имением Красным и крепостными людьми, купленными на имя уездного казначея Сушки. Ближайшие родственники Берлиных были Аронсоновы и Цетлины, а затем ещё множество других семей в Велиже, Витебске и других соседних городах.
Семь женщин показали под присягой, что рано утром в тот же день, когда найден труп, видели парную жидовскую бричку, проскакавшую во всю прыть по той дороге, где тело найдено, и возвратившуюся вскоре опять в город; а одна свидетельница утверждала положительно, что в бричке сидел Иосель, приказчик Берлина, с другим жидом. Берлины, приказчик их и кучер утверждали, что никуда не ездил и что у них даже кованной брички нет; а обнаружилось, что Иосель точно приезжал в это время сам к Берлину в кованной бричке, которая и стояла у последнего на дворе. Но два ратмана, евреи, и в том числе сам Цетлин, стараясь отвести подозрение, с огромною толпою жидов ворвались на двор, где пристал приезжий ксендз, стали обмерять ширину хода колес и утверждали, что он переехал мальчика, между тем как Орлик и другие жиды распространяли слух, что ребёнка точно переехали, или застрелили невзначай из ружья дробью, отчего и раночки по всему телу, а потом бросили, чтобы, навести подозрение на жидов.
Следователи ничего более не открыли, не обратили внимания на обстоятельство чрезвычайно важное; на предварительное объявление двух женщин, Терентьевой и Еремеевой, что мальчик в руках у евреев и даже именно у Берлиных и что он вскоре погибнет. Одна из них, Терентьева, была в самом, Велиже, другая, Еремеева, в Сентюрах, в двенадцати верстах от города. Это таинственное предсказание неминуемо должно было дать ключ для всех розысканий, потому что оно явно и несомненно доказывало прикосновенность поименованных двух лиц к самому происшествию. Дело передано было в велижский поветовый суд, который 1824 года июня 16 заключил: “по недостатку улик евреев освободить от обвинения в убийстве мальчика; но Ханну Цетлин и Иоселя оставить в подозрении, а Шмерку Берлина с товарищами обвинить в распространении ложных слухов о смерти мальчика, который, вероятно, погублен евреями!”
Главный суд 22-го ноября согласился с решением этим, присовокупив, однако же, что как ребёнок явно умерщвлён умышленно, то стараться раскрыть виновных. Губернатор утвердил решение, и дело закончено».
В материалах Концепции общественной безопасности интернет-версия этой книги В.И.Даля представлена в Информационной базе ВП СССР, распространяемой на компакт-дисках, в разделе “Других авторов” в каталоге “Сопоставьте” вместе с интернет-версией книги двух раввинов из США Д.Прейгера и Й.Телушкина “Восемь вопросов по иудаизму для интеллигентного скептика”.
Также и анализ истории пресловутого «дела Бейлиса» о ритуальном убийстве представителями киевской еврейской общины в 1911 г. Андрюши Ющинского, в котором суд присяжных признал недоказанность обвинения, выдвинутого против Бейлиса лично, более ставит вопросов, чем даёт на них ответов.